Сайт Архив WWW-Dosk

Добро пожаловать, Гость. Пожалуйста, выберите: Вход || Регистрация. 05/30/23 в 23:54:18

Главная » Новое » Помощь » Поиск » Участники » Вход

Удел Могултая « ФЕМИНИСТИЧЕСКИЙ ДИСКУРС »

Удел Могултая    Сконапель истуар - что называется, история    Околоистория Центральной и Восточной Европы    ФЕМИНИСТИЧЕСКИЙ ДИСКУРС « Нет темы | Следующая тема » Страниц: 1 2 3  ...  14 Ответить » Уведомлять » Послать тему » Печатать    Автор  Тема: ФЕМИНИСТИЧЕСКИЙ ДИСКУРС  (Прочитано 34532 раз) Guest is IGNORING messages from: . olegin Живет здесь Я люблю этот форум!     Просмотреть Профиль » Сообщений: 3520 ФЕМИНИСТИЧЕСКИЙ ДИСКУРС « В: 01/12/08 в 00:57:28 » Цитировать » Править   Выдающаяся общественная деятельница и писательница Наталья Ивановна Кобринская родилась 8 июня 1855 года в селе Белелуи Снятинского района в Ивано-Франковщине. Никто из священнической семьи Озаркевичей не мог подумать, что симпатичная девочка вырастет "подстрекателем покоя", а свои, слишком смелые как для того времени, идеи будет воплощать в жизнь не только как писательница, но и как общественный деятель. Еще в ранней молодости Наталья увидела противоречивость даже в христианских книгах: женщина почему-то должна была повиноваться мужу. Однако к духовному возмужанию, пониманию своей цели и принципов ей придется идти неторопливо и настойчиво, преодолевая пересуды. Беспокойством наполнилось сердце девушки после изучения представителей школы позитивистов. Наталья Кобринская убедилась, что общественный уклад не является чем-то нерушимым, однако изменить его - очень трудно. Наталья плохо себя чувствовала из-за собственной двойственности: одними мыслями она жила с людьми, другими с собой. "Терпеливым слушателем" был муж Теофил, с которым, к сожалению, пришлось прожить только шесть лет. После тяжелой потери - смерти мужа Наталья Кобринская из Снятина переезжает в Болехов, где живет с родителями. Дальнейшие годы жизни литератора и общественного деятеля связаны с этим живописным городком у подножия Карпат, частыми выездами за границу.         Благодаря отцу Наталья Кобринская получила хорошее образование, не учась в учебных заведениях. Впоследствии ее путем к свету знаний пойдет продолжательница идей феминизма Ольга Кобылянская. Кстати, именно Наталья Кобринская убедит ее писать произведения не на немецком, а на украинском языке. Но это будет впоследствии...         Благодаря отцу, Наталья побывала в Вене, Женеве, других городах Западной Европы, где познакомилась со многими литераторами, в том числе и украинскими. Наибольшее влияние на нее оказал друг Ивана Франко публицист и литературовед Остап Терлецкий. В 1883 году появился рассказ "Шумінська" (позднее название - "Дух часу"), а через год - повесть "Задля кусника хліба". Тогда Наталья Кобринская поняла, что цель ее жизни - реализация феминистических идей через литературные произведения. Этот "нюанс" достаточно важен, чтобы понять дальнейшую деятельность Натальи Кобринской. Иван Франко неоднократно говорил в замечаниях Наталье Кобринской, что ее публицистические произведения не могут так эффективно служить развитию женского духа, как произведения художественные.         Достаточно важным в жизни Наталья Кобринской стал 1884 год, когда в Станиславе по ее инициативе было создано "Общество русских женщин". "Ми поклали собі метою впливати на розвій жіночого через літературу, бо література була все вірним образом ясних и темних сторін суспільного ладу, його потреб і недостатків", - говорилось в программных документах новообразованного общества. Наталья Кобринская вместе с единомышленницей Ульяной Кравченко доказывали, что литературно-просветительское направление общества вполне эффективно при условиях малых материальных состояний его членов. "Общество русских женщин" должно было следить за новейшими литературными направлениями, как можно скорее передать их народу, чтобы вырабатывать ясное понимание положения женщин. Это должно дать намного больший эффект, чем филантропическая деятельность. О тогдашнем тяжелом положении женщин Наталья Кобринская пишет Анне Барвинок: "Перед нашим жіноцтвом замкнена дорога до вищої науки, і щоби набути ширших відомостей, лишається лиш один спосіб - читання книжок, та й той не доводить до пожаданих результатів. Бо у нас не лиш межи русинками, але і польками читання приносить нераз більше шкоди, як пожитку, - читають без вибору, читають що попаде... Тепер ще наше жіноцтво бриє в творах романтичної школи, і все, що новіше, реальніше, відкидається яко зле і неморальне".         Писательница более тридцати лет жила в городке Болехове, хотя часто выезжала, вела переписку с известными общественными деятелями, писателями Иваном Франко, Михаилом Павлыком, Иваном Нечуем- Левицким. В 1887 году с помощью Елены Пчилки она издала женский альманах "Перший вінок". Выход этого сборника произведений был раскритикован различными политическими и культурными объединениями, в том числе радикалами. Одна из причин - сочетание идей феминизма и социализма. Тешила издателей поддержка Ивана Франко. В "Першому вінку" напечатала свои произведения и Леся Украинка. Наталья Кобринская прониклась идеей объединения женщин не только Галичины, но и всей Украины. Это было время, когда галицкая интеллигенция освобождалась из-под влияния польской культуры, осознавала свою идентичность, душой и взглядом обращалась к своим братьям из Надднепрянской Украины. Чаще всего просветительскую деятельность проводили священники и их дети, поэтому по инициативе министра Голуховского прием в духовные семинарии украинцам ограничили. Историческая ценность этого альманаха была в том, "що жіноцтво наше на цілім просторі широкої Русі-України почувалося до свого існування народного, що інтелігентна жінка наша почулась рівночасно русинкою і чоловіком, заявила про свої національні і громадські права". А это не было чем-то особенным с точки зрения высокообразованного человека. По словам Натальи Кобринской, это не заслуга, а долг каждого интеллигентного человека, долг, который ведет за собой дальнейшие тяжелые обязанности.         Принимая во внимание обстоятельства, своеобразный "недостаток кислорода", Наталья Кобринская выезжает на целый год в Швейцарию, где слушает лекции в университете. Однако кроме этого есть у нее и другой замысел: подобным путем, как когда-то встретилась с Остапом Терлецким, познакомиться с Михаилом Драгомановым и Болеславом Лимановским. Значительное влияние на молодую писательницу в Цюрихе оказали лекции по политэкономии известного немецкого профессора Юлиуса Пляттера.         После возвращения в Болехов Наталья Кобринская продолжает общественную деятельность, организовывает сбор подписей за право женщин учиться в университетах и гимназиях. В Галицкий сейм вносится ряд требований и предложений относительно защиты прав крестьян. В 1893- 1896 годах Наталья Кобринская занимается издательским делом. Ее издательство "Жіноча справа" выпускает в свет три книги альманаха "Наша доля". Это необычный для того времени факт, высоко оцененный Лесей Украинкой и Иваном Франко. Для налаживания более эффективного книгопечатания Наталья Кобринская уехала жить во Львов. Думала, что в этом славном городе появятся лучшие условия и для популяризации феминистических идей, однако галичанки ее не услышали... Индифферентность женщин, к которым обращалась Наталья Кобринская, негативно повлияла на писательницу, поэтому она вернулась домой. В Болехове Наталья Кобринская писала немного. Часто у нее бывала последовательница и достойная ученица Ольга Кобылянская. Тешило сердце общение с местной молодежью. Писательница, которая умела и любила общаться, многих убедила, что неволя и темнота вредны не только для самих женщин, но и для целого народа. Имея достойных последователей Лесю Украинку и Ольгу Кобылянскую, Наталья Кобринская не жалела сил на ниве борьбы за женскую свободу. Она не оставляла творчество.         После Февральской революции 1917 года Наталья Кобринская написала сказку "Брати". Это небольшое произведение - одно из сильнейших в наследии Натальи Кобринской. Немало литературоведов вспоминало "Братьев", однако утверждения, что писательница воспевала победу Октябрьской социалистической революции - смешны. Во-первых, сказка написана за полгода до большевистского переворота. Во-вторых, предвидение и пророчество в сказке совсем другое. Речь идет не о чем ином, как о... возрождении украинской государственности и - глубокая грусть о потерях украинского народа, когда часто брат воевал против брата:         "- Брате! - вырвалось з грудей молодцеві в чужому мундирі.         - Брате! - крикнув стрілець. Витягнені багнети випали їм з рук, і оба щиро обіймались. Вмить вибігло двох других, з двох ворожих таборів. І обох на місці трупом поклали...". После трагедии души братьев седыми голубями летают, однако что-то большое "з північного востоку" - не радость общечеловеческая, а только определенный этап истории. Также трагично, когда у людей "вже не видирають життя, а самi його добровільно дають..." А вот окончание произведения, которое многие не хотят видеть: "Заграли рожеві зорі, високо піднеслось проміння сонця воскресіння; три звізди блиснули в яснiм блакиті. Підніс голову могутній лев, появився з мушкетом запорожець. Виринув на синім полі золотий плуг, а над ним оливкову галузку несли два голуби з широко розпростертими крилами на небесному просторі".         Наталья Ивановна Кобринская умерла в 1920 году в Болехове. В этом городе она и похоронена. Некоторое время ее замалчивали, сейчас вспоминают как пионерку женского движения в Украине. Униженная при жизни, оцененная после смерти, неизученная полностью до сих пор, Наталья Кобринская - мощный свет на небосклоне украинской мысли. Еще в тридцатые годы ее последовательница, известная украинская Женщина София Русова откроет глаза многим, кто не воспринимал идей Натальи Кобринской: "Освобождение женщины не есть акт феминизма, а такое же естественное проявление политической и культурной социальной эволюции, каким был акт освобождения крепостных, мурнів". Правильность изречения подтверждена временем.   В 1942 году Ольге Юлиановне Кобылянской  было 78 лет. Разбитая параличом, она не могла передвигаться, и родственники не рискнули увезти ее в эвакуацию, хотя такая возможность предоставлялась в начале войны. Впрочем, в то время в Буковине, не так давно присоединенной к Советской Украине, многие воспринимали приход немецких и румынских войск как освобождение.   Однако оккупационная власть сразу же взялась за писательницу, имя которой в свое время было поднято на щит советской идеологии. Ольгу Кобылянскую собирались арестовать, публично судить, а по некоторым данным, речь шла даже о расстреле. До всего этого, к счастью, не дошло. Из-за обычной волокиты или чьими-то стараниями, но дело затянулось, а 21 марта 1942 года писательница стала недосягаемой для любой власти.   Ее творчество — сведенное, в основном, к остросоциальной повести «Земля», — признано классикой, которую каждый обязан прочесть в школе и имеет полное право больше никогда не перечитывать. Не всколыхнул настоящего интереса к произведениям Кобылянской и сериал «Царівна» (рабочее название повести — «Без подій» — неплохая основа для сериала!), регулярно повторяемый по Первому национальному.   Зато каким резонансным оказалось исследование Соломии Павлычко относительно лесбийских фантазий в переписке Ольги Кобылянской и Леси Украинки! Деятельницы гендерного движения приветствовали «разрушение каменного иконостаса украинской литературы». Они сделали взаимоотношения двух талантливых женщин, трогательно называвших друг друга в письмах «хтось біленький» и «хтось чорненький», одним из главных своих идеологических козырей. А литературоведы традиционной школы неистово бросились защищать славные имена «Дочки Прометея» и «Горной орлицы». Позже в подобных кругах эта тема стала болезненным моветоном.   Ольга Кобылянская прожила долгую жизнь, в которой отчаянно стремилась самореализоваться — и в творчестве, и в любви. На родном языке   Она родилась в буковинском городке Гура-Гумора в Австро-Венгрии (сейчас — Гура-Гуморулуй на территории Румынии). В семье было семеро детей: Максимилиан, Александр, Владимир, Юлиан, Степан, Ольга и Евгения. Небогатая семья наскребла денег на образование всех пятерых сыновей, трое из которых стали юристами, остальные — учителем и военным. На дочерей родители могли с чистой совестью не тратиться: лучшей карьерой для девушки считалось замужество, что, кстати, большинство самих барышень воспринимали вполне нормально. «Межи моїми ровесницями і знакомими, котрих в мене було небагато, не було жодної, котрій я б була могла відкрити свою душу з її тайнами. Їх ідеал був мужчина і заміжжя, тут вже все кінчалося. Мені хотілося більше. Мені хотілось широкого образовання, і науки, і ширшої арени діяльності», — писала Ольга в автобиографии.   Закончив четыре класса народной школы, дальше она занималась самообразованием. Много читала из западной, особенно немецкой, литературы и философии. Есть мнение — его разделяла, в частности Леся Украинка, — что именно Кобылянская привнесла в украинскую литературу идеи Ницше. Впрочем, ницшеанство с трудом увязывается с идеями женской эмансипации, которые Ольга исповедовала с ранней молодости, сначала стихийно, а затем, после переезда в Черновцы и знакомства с главной галицкой феминисткой Натальей Кобринской, на твердой идеологической платформе. В 1894 году Кобылянская стала одной из основательниц «Товариства руських жінок на Буковині» и выпустила его программную брошюру под названием «Дещо про ідею жіночого руху».   О Ницше она позже писала довольно снисходительно: «...правда, що він мене займав своєю глибиною й деякими думками на будуче, але щоб я так дуже віддавалася впливу цього модного філософа, то ні... Читала би-м його і тепер, але лише по-українськи, та що в нас нема жодних перекладів чогось справді великого — так не читаю...»   Стоит заметить, что немецким языком Ольга Кобылянская всю жизнь владела гораздо лучше, чем украинским. Общеизвестно, что первые ее вещи — «Гортенза, або Нарис з життя однієї дівчини», «Доля чи воля» и другие — были написаны и впервые опубликованы по-немецки. Перейти на «родной язык» (на мой взгляд, в подобной ситуации называть украинский родным довольно странно) ей советовали подруги по женскому движению, а затем такую инициативу поддержали Иван Франко и Леся Украинка. Из переписки писательницы с друзьями и издателями видно, что сменить язык творчества было не так-то просто. Ее стиль грешил немецким построением фраз, явно неукраинской лексикой, а потому редакторы серьезно правили ее произведения. Иногда писательница сама просила об этом: например, литработник «Літературно-наукового вісника» А. Крушельницкий долго и тщательно готовил к печати повесть «Земля»: «Єслі б я вміла мову так, як він, воно би далеко, далеко скорше вперед ішло», — читаем в письме Ольги Кобылянской.   Но бывало, что ее даже «забывали» предупредить о вносимых правках: «... він хоче щось там значно поскорочувати і взагалі зредагувати, — писала подруге Леся Украинка о харьковском издании «Земли», которое готовил Гнат Хоткевич. — Адже він не писав комусь про скорочення і редагування? Коли хтось того собі не бажає, то нехай протестує, поки час...» Кобылянская протестовала; в ответ Хоткевич дипломатично пояснил ей, что собирается адаптировать «Землю» «для народа», а если бы издание предназначалось для интеллигенции, он не позволил бы себе никаких правок (впрочем, тот проект так и не состоялся).   Большинство же рассказов Кобылянская писала таки по-немецки, делая затем авторский перевод. Или перепоручала это коллегам: «...занедбалася останнім часом дуже в руськім», — сознается она Ивану Франко, посылая ему для публикации в «ЛНВ» немецкоязычный вариант рассказа «Поети».   Однако при столь сложных взаимоотношениях с украинским языком Ольга Кобылянская все же остается классиком именно украинской литературы. Это не берется оспаривать никто. Мужчина и женщина   Она была красива, умна, образованна, исповедовала феминистические идеи, — такие женщины всегда отпугивали мужчин. Ольга не могла не переживать по этому поводу: «В моєму житті не часто гостює радість... Чому жоден чоловік не любить мене тривалий час? Чому я для всіх тільки «товаришка?» — писала она в возрасте 23 лет.   Главную же любовь своей жизни Ольга Кобылянская встретила уже после тридцати. «Перед її душею виринув він... — цитирую автобиографический рассказ «Доля». — Другого дня пішла в ліс і взяла папір і олівець з собою. І почала там, в зеленій глибині, де ніхто, ніхто не заходив, писати яку-то річ... котра сталася пізніше його найулюбленішою поезією: «Битва».   Так одним из самых жестких произведений, исполненным протеста против вырубки карпатских лесов, писательница отметила начало своей любви. Любви, о которой, как она искренне и наивно считала, будут помнить даже тогда, когда забудется ее литературное творчество.   Осип Маковей, учитель по основной профессии, был моложе Ольги на три года (23 марта исполняется 135 лет со дня его рождения). Он писал стихи, прозу, литературную критику, был редактором газеты «Буковина». Одним из первых — наряду с Лесей Украинкой и Иваном Франко — Маковей заговорил в прессе о молодой оригинальной писательнице. Печатал у себя в газете ее рассказы; впрочем, случалось, и отклонял их, как это произошло с довольно откровенной новеллой «Природа»: «... з огляду на передплатників, не мав відваги друкувати сю новелу в своїм часописі, хоча стилістично вважав її дуже гарною».   Какое-то время они даже жили вместе. Сейчас трудно — да и не стоит — определить, что именно стало причиной разрыва. Очевидно, что Ольга Кобылянская — куда более масштабная фигура в литературе, нежели Осип Маковей. Вероятно, и в жизни у нее не получалось быть мягкой и слабой. В письмах к любимому она всячески подчеркивает свою независимость и равноправие с ним: «У нас споріднені душі. Ми обоє письменники. Я б могла тобі допомагати. Коригувати твої праці. Ти пишеш, що утримуєш свою матір і тому не зможеш утримувати ще й мене. Я заробляю на життя своїм пером...» Письма Маковея к Кобылянской не сохранились: после разрыва она уничтожила их.   В 1903 году Осип Маковей уехал из Черновцов, женился. Умер он в 1925 году, на 17 лет раньше Ольги Юлиановны, которая так и не вышла замуж. Героини   Ольга Кобылянская писала о женщинах — и не только потому, что для женщины-писательницы это естественно и близко. Вся украинская литература того периода была проникнута своеобразным ощущением мессианства: писателем двигала не столько его собственная творческая индивидуальность, сколько желание ответить на потребности народа, восполнить пробелы в общественном сознании. Вольнолюбивые и артистичные интеллигентки из произведений ранней Кобылянской — «Людина», «Царівна», «Valse melancolique» — не только пропущенные сквозь призму творчества она сама и ее подруги, но и сознательно введенный в литературу образ новой женщины: «Я думаю, що моя заслуга се та, що мої героїні витиснули вже або звернуть на себе увагу русинів, що побіч дотеперішніх Марусь, Ганнусь і Катрусь можуть станути і жінки європейського характеру», — утверждает она в письме к Маковею.   Классик украинского литературоведения Сергей Ефремов воспринимал этих героинь весьма скептически: «Вони... до останньої волосинки перейняті вузеньким, дрібненьким міщанством, з додачею ще отієї манери копирсатися в своїх і чужих душах та направо й наліво ганебні епітети роздавати. Якщо й одрізняються ці надлюди од звичайного міщанського болота, то тільки своїм замилуванням красою, яке набирає явно карикатурних форм».   За стремление героинь Ольги Кобылянской к красоте во всех ее проявлениях писательницу записывали в свои ряды декаденты. Сама она говорила, что декадентства не любит. Но особенно энергично протестовал против такого позиционирования Кобылянской в литературе Иван Франко, полемизируя с критиком О.Луцким. Но, так или иначе, писательница в конце концов рассталась с образами интеллигенток и обратилась туда, куда было направлено внимание всей «прогрессивной» литературы того времени, — к жизни народа.   «Земля», написанная на основе реальных фактов, над которыми писательница рыдала, стала ее программным произведением. Потом была романтическая повесть «У неділю рано зілля копала», которую Кобылянская очень хотела увидеть на сцене: «...Хай хтосічок біленький прочитає те оповідання. Прочитавши, нехай хтось розважить собі просьбу чорненького. Просьба слідуюча: чи хтось біленький не міг би се оповідання переробити на сцену. Будь то яко драму, будь то на оперу...» — нет нужды уточнять, к кому она обращалась.   Последнее крупное произведение Ольги Кобылянской «Апостол черни» советская критика считала неудачным и предпочитала замалчивать вовсе. Хотя вообще в Советском Союзе Кобылянскую, жившую на территории боярской Румынии, признавали, печатали и даже издали в 1927—1929 годах ее «Твори» в девяти томах.   В 1940 году, когда Северная Буковина была присоединена к Советской Украине, в прессе появилось несколько жизнеутверждающих и пафосных статей за подписью Ольги Кобылянской, якобы приветствовавшей это событие. Родственники Ольги Юлиановны утверждают, что она, в то время уже прикованная к креслу, вообще не интересовалась политикой... Именно за те статьи и начали преследовать писательницу румынские оккупационные власти. Фото О.Кобылянской:http://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/9/90/Olha-kobylyanska.jpg Стихи,ей посвященные:http://www.litkonkurs.ru/projects/doc_view_2prn.php?tid=89466&pid=45   Она прожила длинную жизнь... « Изменён в : 01/16/08 в 14:07:23 пользователем: olegin » Зарегистрирован olegin Живет здесь Я люблю этот форум!     Просмотреть Профиль » Сообщений: 3520 Re: О.Кобылянская и Н.Кобринская-пионерки феминизм « Ответить #1 В: 01/12/08 в 01:05:41 » Цитировать » Править ОЛЕГ ПАНЧУК — Внук ПИСАТЕЛЬНИЦЫ, ДОКТОР ХИМИЧЕСКИХ НАУК, ЗАВЕДУЮЩИЙ КАФЕДРОЙ НЕОРГАНИЧЕСКОЙ ХИМИИ ЧЕРНОВИЦКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА ИМ. Ю. ФЕДЬКОВИЧА, ДИРЕКТОР ЦЕНТРА БУКОВИНОВЕДЕНИЯ:   «В МОЄМУ ЖИТТІ НЕ ЧАСТО ГОСТЮЄ РАДІСТЬ»     В Черновцах существует единственный в Украине Литературно-мемориальный музей писательницы, находящийся в доме, где Ольга Юлиановна жила с 1925 года и до самой своей смерти. Там, среди многочисленных экспонатов и личных вещей, хранится уникальный документ — дневник Кобылянской. Это две общих тетради, написанные на немецком языке и лишь некоторые слова на украинском и польском (в их доме разговаривали на этих трех языках). Первая запись сделана 1 ноября 1883 года. Она вела их больше семи лет, когда жила в Кимполунге, Дымце, Болехове. Почти 70 лет эти раритеты были за границей; их сохранил и передал в музей известный американский адвокат Иван Панчук.     Из дневника перед нами возникает впечатлительная и эмоциональная натура. Личные душевные боли будущей писательницы станут тем жизненным материалом, который ляжет в основу ее произведений. Она писала стихи, потом придумывала новеллы. Постепенно фантазии перерастали в романтические повести, а дальше сюжеты приходили уже из самой жизни, бурлившей вокруг Ольги.     « Межи моїми ровесницями і знакомими, котрих в мене було небагато, не було жодної, котрій я б була могла відкрити свою душу з її тайнами. Їх ідеал був мужчина і заміжжя, тут вже все кінчалося. Мені хотілося більше. Мені хотілось широкого образовання, і науки, і ширшої арени діяльності », — пишет она в своей автобиографии. И в то же время: « В моєму житті не часто гостює радість... Чому жоден чоловік не любить мене тривалий час? Чому я для всіх тільки «товаришка », — читаем в письме от 27.11.1886 года.     Кобылянская начинала свой литературный путь как немецкая писательница: рассказ «Гортенза, или картина из жизни одной девушки», «Человек из народа» и повесть «Человек», написаны на немецком языке. Позже, под влиянием своего окружения — Наталии Кобринской, писательницы, одной из основательниц женского движения на Галичине, Софии Окуневской — первой украинской женщины-врача в Австро- Венгрии (кстати, она стала прообразом героини раннего произведения Кобылянской «Судьба или воля»), Августы Кохановской — художницы, иллюстрировавшей новеллы писательницы «Некультурная», «Природа», «Битва», «Под голым небом», она начнет писать на родном языке. Кстати, одним из импульсов писать на родном языке стала влюбленность Ольги в Евгения Озаркевича, брата Натальи Кобринской (позже украинский общественный деятель, врач).     В творчестве Ольга Юлиановна находила утешение. Из-за болезни матери ей надо было заниматься хозяйственными делами и присматривать за младшими братьями. « Я не маю ніякого бажання до хатньої роботи, бо вона мені не дає задоволення, — пишет она в дневнике. — В моєму серці нема жодного сонячного промінчика, душа вкрита хмарами. Я хвора на тяжку хворобу, мене може вилікувати жваве духовне життя, а де його тут взяти? ». Когда писательница жила в небольших городах Южной Буковины, она открыла для себя контрасты и противоречия быта крестьян. Она говорила, что ее заслуга в том, что смогла привлечь внимание читателей «к настоящим Марусям, Ганнусям и Катрусям, которые должны стать женщинами европейского характера». А когда начала работать над повестью «Земля», то буквально рыдала над фактами, открывшимися ей.     В 24 года О. Кобылянская в отчаянии пишет в дневнике: «Я стара, зацькована, втомлена, душа моя геть роздерта, знервована до краю. Я не можу писати, не можу нічого читати. А найжахливіше те, що я вже ніколи не зможу бути щаслива». «Від року 1903 я підтята лівобічним паралічем. І сердечною хворобою, внаслідок простуди в Галицьких горах. Хвороба ця держиться й досі та не дозволяє брати участі в діяльності українського суспільства, а хіба лиш писати, що я роблю по можливості», — это из автобиографии. «Я безмежно радісна, що мені судилося дожити, бачити і переживати історичні хвилі возз’єднання Північної Буковини з Радянською Україною», — из письма к украинским писателям. Когда читаешь ее произведения, ставшие классикой, дневники и письма, то кажется, что будто перед нами совсем разные женщины. Какой же она была на самом деле?     «МЕНІ СУДИЛОСЯ БЛУКАТИ САМІЙ ДО КІНЦЯ СВОГО ЖИТТЯ»     — Наибольшей любовью писательницы был Осип Маковей, — считает внук Ольги Юлиановны Олег Панчук. — Он был одним из первых редакторов и критиков ее произведений. По специальности учитель. Маковей был на три года младше Кобылянской. Они полюбили друг друга с первого взгляда. Остались ее письма к нему. Этот архив хранится во Львове. « У нас споріднені душі. Ми обоє письменники. Я б могла тобі допомагати. Корегувати твої праці. Ти пишеш, що утримуєш свою матір і тому не зможеш утримувати ще й мене. Я заробляю на життя своїм пером », — писала она ему в одном из писем. После их разрыва его письма к себе она сожгла.     Некоторое время Кобылянская и Маковей даже жили вместе. И, наверное, он ее по-настоящему не любил, а восхищался лишь как писательницей. В 1903 году уехал из Черновцов, вступил в брак, но не был счастлив в браке и в 1925 году умер. А Кобылянская так и не вышла замуж. Единственное утешение в личной жизни — приемная дочурка Галина-Елена (по мужу Панчук). Она одновременно была и ее племянницей.     — Моя мать жила с О. Кобылянской с пятилетнего возраста, — рассказывает Олег Эльпидефорович Панчук. — Ее отец — брат писательницы Александр — был адвокатом. А мать, австрийка, бросила ребенка и уехала в Вену. Всю свою жизнь моя мама обожествляла Ольгу Юлиановну и называла ее мамочкой. Именно она ухаживала за писательницей до последнего ее вздоха. Моя мать закончила педучилище, но по специальности не работала, так как в то время украинцам было тяжело устроиться, а работала медицинской сестрой в рентгенологической лаборатории. С моим отцом Эльпидефором (дома его звали Ильей) она познакомилась на вечере в Украинском народном доме в Черновцах. Отец родился в крестьянской семье, где, кроме него, было восемь детей. Но он был смышленый и единственный в семье получил высшее образование. Папа в Первую мировую войну был на фронте. Два года отсидел в концлагере. Когда вышел, закончил исторический факультет Черновицкого университета. Работал там библиотекарем, а со временем стал первым директором Литературно-мемориального музея Ольги Кобылянской. В 1926 году родился мой брат Игорь, а в 1932 — я.     МОРЕ В БУТЫЛКЕ     В музее писательницы две комнаты остались такими, какими были во времена Ольги Юлиановны. Это кабинет и спальня. В кабинете стены совсем белые, потому что она говорила, что так ей свободно и просторно для творчества. На письменном столе стоит оригинальная чернильница в виде венецианской лодочки. И лишь одна вещь приводит в удивление: бутылка, находящаяся там с начала 20-х годов. Это подарок румынской художницы Л. Прунку — морская вода. Дело в том, что Кобылянская никогда не была на море и, глядя на эту бутылку, в двух очерках описала море. На стене в рамке под стеклом — засушенный букетик эдельвейсов — ее любимых цветов, которые она насобирала еще в Кимполунге. В музее хранится портрет писательницы, написанный Августой Кохановской. Она изображена на фоне гор, которые присутствуют почти во всех ее произведениях. В 1927 году, когда отмечали 40-летие литературной деятельности писательницы, львовская община подарила Ольге Юлиановне лавровый венок, сделанный из серебра. Среди ее любимых вещей в шкафе стоит кружка, привезенная из Киево-Печерской лавры, которой уже 101 год; камень с могилы Шевченко; трубка отца и... щипчики для выщипывания бровей.     — В 40 лет писательница перенесла апоплексический удар, что привело к частичному параличу, — рассказывает О. Панчук. — За ее жизнь их было три — еще в 20-е и 30-е годы. Поэтому самостоятельно Ольга Юлиановна не могла ходить. А в последние годы — даже сесть в кресло. У нас сложилась традиция каждый вечер заходить к бабушке и рассказывать о своих делах. Она внимательно слушала, угощала нас с братом конфетками. А еще — бабушка запомнилась своим заводным характером и любовью к кинематографу.     Дом, в котором мы жили, сначала принадлежал старшему брату Кобылянской Максимилиану. Он единственный в семье был москвофилом. Во время Первой мировой войны русские войска трижды оккупировали Черновцы. Новая власть Макса назначала бургомистром. А когда австрияки возвратились, то ему пришлось убегать и уехать в Одессу. Поэтому долгое время дом сдавали разным людям. Ольга Юлиановна написала брату письмо и предложила купить у него дом. Этим делом занималось Министерство иностранных дел, потому что в то время мы жили в разных странах. Уже через много лет к нам приезжал внук Макса Борис Балицкий, который рассказал, что за вырученные деньги семья пережила голодомор, купив мешок муки, то есть «проели дом».     «ТІЛЬКИ Б БІЛЬШОВИКИ НЕ ПРИЙШЛИ»     Когда присоединили Буковину к Советской Украине, то имя Кобылянской власть использовала в агитационных целях. В то время вышел целый ряд статей, якобы написанных писательницей. Хотя на самом деле она не имела к ним никакого отношения и написаны они даже не в ее стиле. Политика ее совсем не интересовала. Она абстрагированно воспринимала действительность. Однажды, разговаривая с журналистом и литературоведом Дмитрием Косариком, сказала: « Якось проживемо, тільки б більшовики не прийшли ». Он выскочил из комнаты будто ошпаренный, пообещал молчать об этом инциденте, а с того времени родственники писательницу саму с чужими людьми не оставляли. Делегации приходили посмотреть на живого классика украинской литературы, а после этого посещения появлялась новая порция агиток. Надо помнить, что в 39 х — 40-хгодах Ольга Юлиановна уже была очень больным и старым человеком. После написания «Апостола черни», в сущности, литературой не занималась.     — Когда началась Великая Отечественная война, нашей семье давали автомобиль, чтобы эвакуироваться, — продолжает О. Панчук. — Но мы не согласились по двум причинам. Во-первых, думали, что прийдет освобождение и немцы с румынами будут по-человечески относиться к украинцам. А во-вторых, Ольга Юлиановна физически не выдержала бы такого длинного путешествия.     Когда на Буковину снова пришли румыны, то писательницу даже хотели отдать под трибунал из-за того, что ее агитационные советские письма вредили румынскому государству. Ставились вопросы заключения, проведения показательного суда и даже публичного расстрела как изменницы. Но нашлись умные люди, которые тормозили рассмотрение дела, оставив в покое 78-летнюю женщину. Кобылянская умерла 21 марта 1942 года. Маршрут похоронной процессии пришлось согласовывать с румынской властью. Они не разрешили катафалку проехать по центральной улице, а лишь коротким путем к кладбищу. Хотя некролог и опубликовали в местной печати, но многие побоялись прийти проститься с опальной писательницей. В последний путь ее провожало, кроме родственников, человек триста. Родителей предупредили, чтобы никаких речей на украинском языке, но ученица Кобылянской — учительница Равлюк, все же нарушила запрет. Ольга Юлиановна похоронена, как и хотела, в родовом склепе на Русском кладбище.     Так случилось, что семья Кобылянских не богата потомками. У Ольги, Евгении, Степана и Владимира детей не было. У Максимилиана были дети и внуки, но они все умерли. Юлиан вместе с семьей после Первой мировой войны выехал в Вену. В 1966 году его единственный сын умер. У Александра была дочь Галина — моя мать. У нее — двое сыновей: Игорь и я.     Игоря Эльпидефоровича уже нет на этом свете. Только и осталась младшая ветвь Панчуков. У Олега Эльпидефоровича — две дочери. Старшая Ольга, как и он, по образованию химик. Защитила диссертацию. Несколько лет тому назад, когда научные работники стали не нужны в Украине, поехала по приглашению друзей семьи во Францию. Там сменила специальность и сейчас работает в одной из фирм по организации туризма между нашими странами, а также ведет французский отдел газеты «Украинское слово». Младшая — Наталья, закончила Черновицкий университет, по специальности переводчик. Принимала участие в упорядочивании дневников писательницы. Ее муж — адвокат. У них пятилетний сын — Игорь, все живут в Черновцах. Кстати, их дом буквально в нескольких минутах ходьбы от Литературно-мемориального музея и довольно часто Олег Эльпидефорович, в свободное от лекций время, проводит экскурсии.     ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ     Весь архив и много личных вещей писательницы нынче находятся в местном краеведческом музее (бывший планетарий). Условия хранения там не наилучшие. Несколько лет тому назад хотели построить специальный комплекс. Но этот проект, из-за недостатка средств, до сих пор остается на бумаге. В самом музее Кобылянской течет крыша, проваливается пол на веранде, перманентно возникают проблемы с отоплением дома. Совсем нет средств на приобретение новых экспонатов. Но, несмотря на все неурядицы, после посещения музея совсем иначе относишься к ее произведениям и понимаешь — они совсем не архаичные, а современные. Потому что вопросы добра и зла — категории вечные. Памятник Ольге Кобылянской в Черновцах:http://pics.livejournal.com/zapru/pic/0000247a « Изменён в : 01/12/08 в 01:07:37 пользователем: olegin » Зарегистрирован olegin Живет здесь Я люблю этот форум!     Просмотреть Профиль » Сообщений: 3520 Re: О.Кобылянская и Н.Кобринская-пионерки феминизм « Ответить #2 В: 01/12/08 в 20:21:52 » Цитировать » Править Еще одна украинская феминистка-мать Леси Украинки-Олена Пчилка   Олена Пчилка (псевд. Ольги Косач; 29 июля 1849 - 4 октября 1930), писательница, публицистка, Этнограф, переводчица, родом из с. Гадячее Полтавской области; мать Леси Украинки, сестра М. Драгоманова.   Родилась Олена Пчилка в городке Гадяч Полтавской области в семье небогатого помещика Петра Якимовича Драгоманова.Интересно, что впоследствии, став известной писательницей и взяв псевдоним Олена Пчилка, она в воспоминаниях, посвященных своему знаменитому брату Михаилу Драгоманову, так рассказывала о происхождении своего рода: «В нашей драгомановской семье сохранилась память о том, что предок нашего рода был заволока из Греции, по национальному происхождению таки грек; служил он драгоманом при гетманском правительстве, при гетмане Богдане Хмельницком, в Чигирине…»     Рассказывая о своем прадеде — Стефане, Олена Пчилка обращала внимание, что он уже «не был драгоманом», но имел «эту фамилию». Жил он на Полтавщине и выбрали его, как говорилось в тогдашнем документе, «яко чоловіка зацного і віри годного, війтом города Переяслава». Примечательно, что прадед писал свое имя и фамилию как «Стефанос Драгоман» и к тому же — греческими буквами, «оставив, — как отмечала Олена Пчилка, — таким образом, след своей родовой культуры греческой (даром, что другие должностные лица подписались рядом с ним, на том же документе, нашим обычным актовым письмом русским)».     Сын Стефана, Яким, подписывался как «Аким Драгоманов». Перевоплощение Якима Драгомана в Акима Драгоманова Олена Пчилка объясняла тем, что дед это делал «по звичаю московському», поскольку тот обычай «став уже, по зміцненню московської влади на Україні, ніби й для наших людей урядових чи взагалі письменних, майже обов’язковим. На таку путь зігнала московська сила українську старшину!»  Начальное образование получила дома. Родители с детства привили ей любовь к литературе, к украинской народной песне, сказке, народной самобытности.Заметим, что отец Олены Пчилки, Петр Якимович Драгоманов (как и его брат Яков), в свое время писал стихотворения, которые, в частности, печатались в журналах «Гирлянда», «Северный Меркурий», «Сын отечества» и других изданиях. Однако существенным отличием между отцом и дочерью было то, что Петр Драгоманов писал на русском («через довге пробування батькове в Петербурзі московська полуда на ньому була дуже міцна», как отмечала дочь), Олена Пчилка — на украинском.     Из-под отчего дома Ольга Драгоманова вышла вольнодумной, независимой духом, уверенной в себе личностью. Этому, безусловно, содействовала атмосфера дома Петра Якимовича. «Не помню я такого, — вспоминала дочь, — чтобы наши старики упрекали кого-то из детей за «вольнодумство». В семье было словно какое-то молчаливое взаимное соглашение: я «не перечу твоей новой мысли свободной, а ты не трогай мою душу…» Закончила киевский «Образцовый пансион благородных девиц» (1866). После свадьбы с П. Косачем (1868) вместе с мужем уезжают на Волынь к месту службы П.А.Косача в городок Звягель (сейчас Новоград-Волынский). 25 февраля 1871 г. тут родилась дочь Лариса, которая вошла в мировую литературу как Леся Украинка. Двоих сыновей и четыре дочери вирастила семья Косачей. Но не только семейными заботами жила Ольга Петровна. Она начала свой свій творческий путь с переводов поэтических произведений Пушкина и Лермонтова. В 1876 г. вышла на печать в Киеве её книжка „Украинский народный орнамент”, которая принесла Олене Пчилке славу первого в Украине специалиста этого вида народного искусства.Выдала за собственные деньги «Спивомовки» С. Руданского (1880). С 1883 П. начала печатать стихи и рассказы во львовском журнале «Зоря», первый сборник поэзий «Мысли-мережанки» (1886). В то же время Пчилка брала деятельное участие в женском движении, вместе с Н. Кобринской выдала во Львове альманах «Первый Венок» (1887).   Весной 1879 г. Е.П.Косач с детьми приехала в г. Луцк к своему мужу, которій был переведен на должность главы Луцко-Дубенского съезда мировых посредников. В Луцке она вступила в драматическое общество, а деньги, вырученные от спектаклей, предложила использовать для приобретения украинских книг для клубной библиотеки.   В 1890-ых гг. Пчилка жила в Киеве, в 1906-14 гг. была редактором-издателем журнала «Родной Край» с приложением «Молодая Украина» (1908-14). Национальные и социальные мотивы были основным содержанием произведений Олены Пчилки, в которых она выступала против денационализации, против национального и политического гнета, против чужой школы с её бездушностью и формализмом, показывала, как украинская молодежь во времена глухой реакции искала пути освобождения своего народа.   К лучшим произведениям Олены Пчилки принадлежат: «Подруги» (1887), «Свет добра и любви» (1888), «Пение соловья» (1889), «За правдой» (1889), «Артишоки» (1907), «Полторы селедки» (1908), пьеса «Суженая не огуженая» (1881), пьеса «Мировая вещь» (1908) и др.   Олене Пчилке принадлежит весомое место в украинской детской литературе. Кроме многочисленных поэзий, сказок, рассказов, Олена написала для детей много пьес: «Весеннее утро Тараса» (1914), «Сказка Зеленого гая», «Счастливый день Тарасика Кравченка» (1920), «Киселик», «Сокровище», «Мир миром» (1921), «Дети Кобзаря», и др.   Пчилке принадлежит большое количество переводов и перепевок мировой классики: Овидия, А. Мицкевича, А. Пушкина, И. В. Гёте, Г. Х. Андерсена, В. Гюго. Кроме того, она написала перечень публицистических, лит.-критических статей и воспоминаний: «М. П. Старицкий» (1904), «Марко Кропивницкий как артист и автор» (1910), «Евгений Гребенка и его время» (1912), «Николай Лысенко» (1913), «Воспоминания о Михаиле Драгоманове» (1926), «Автобиография» (1930). Большие заслуги Пчилки в области исследования украинского фольклора и этнографии. Научное значение имеют такие произведения: «Укр. узоры» (1912 и 1927), «Про легенды и песни», «Укр. сел. рисование на стенах» и др. В 1920 за антибольш. выступления П. была арестована в Гадяче. После освобождения выехала в Могилев-Подольский, где пребывала до 1924, а с того времени и до смерти жила в Киеве, работая в комиссиях УАН, членом-корреспондентом которой была с 1925. Сб. произведений: «Рассказы», І-III (1907, 1909, 1911) и «Рассказы» (с автобиографией, 1930). Зарегистрирован antonina Beholder Живет здесь Я люблю этот Форум!     Просмотреть Профиль » Сообщений: 2204 Re: О.Кобылянская и Н.Кобринская-пионерки феминизм « Ответить #3 В: 01/14/08 в 11:29:26 » Цитировать » Править С Вашего позволенья дополню, когда прочитаю все в подробностях, пока только просмотрела. Но еще потерялась Милена Рудницкая, а ее заслуги трудно переоценить. Мятежница Европы, не молчавшая никогда и не боящеяся ничего. Я только никак не пойму - она не сестра Михаила Рудницкого? Ну, уже тогда и Соломию Павлычко... « Изменён в : 01/14/08 в 11:29:45 пользователем: antonina » Зарегистрирован Нехай і на цей раз Вони в нас не вполюють нікого olegin Живет здесь Я люблю этот форум!     Просмотреть Профиль » Сообщений: 3520 Re: О.Кобылянская и Н.Кобринская-пионерки феминизм « Ответить #4 В: 01/14/08 в 17:44:00 » Цитировать » Править Поборница женского равноправия     Клара ГУДЗИК, «День»     В современной истории Украины немало имен, которые для постсоветских людей как были, так и остаются неизвестными. Невзирая на их весомый вклад в дело становления украинской государственности, в развитие философии, политологии и т.п. Один из таких до сих пор не оцененных нами выдающихся украинских деятелей — Милена Рудницкая (1898 —1976) — политик, социолог, педагог, ученый, журналист. На протяжении всей своей сознательной жизни она, в частности, как член Польского сейма, активно защищала политические и социальные права украинцев, живших вне советской Украины. Между двумя мировыми войнами, в то время, когда Украина молча страдала от сталинских репрессий и голодомора 1933 года, Милена Рудницкая громко протестовала против этих преступлений, выступала в Лиге Наций и других международных организациях, разоблачая перед всем миром губительную антиукраинскую политику советского правительства. После Второй мировой войны работала в Украинском комитете помощи перемещенным лицам, активно и успешно помогала украинцам, оказавшимся после войны в Западной Европе.     Милена Рудницкая родилась в Зборове, происходит из старинного рода украинских шляхтичей — священников, учителей, юристов. Интересно читать коротенькую родословную, написанную самой г. Рудницкой. (В отличие от нас, «советских», она интересовалась своими корнями. Мы же жили в такие времена, что безопаснее было не знать, не вспоминать. Многие ли из нас знают, например, кем были его предки? — К. Г. ) В роду Рудницкой женщины и мужчины издавна ценили образование, отмечались терпимостью и демократичностью. Известно, например, что во время революционного подъема 1848 года ее дед сжег — из демократических соображений — свои шляхетские документы.     Милена училась во Львове и Вене, стала доктором философии. Автор многочисленных статей и книг («Західна Україна під більшовиками», «Українська дійсність і завдання жінки» и т.п.) В 20 — 30-е годы была идеологом украинского женского движения, многолетним руководителем «Союзу українок» во Львове, а также председателем «Світового союзу українок».     Большую часть жизни Милена Рудницкая прожила в эмиграции, там же и умерла, не дожив до времени, когда Украина стала независимой. В 1993 году ее тело было перенесено из Мюнхена во Львов.     Недавно усилиями Марты Богачевской- Хомяк, Мирославы Дядюк и Ярослава Пеленского, при содействии внука Петра Рудницкого и финансовой поддержке «Союза украинок Америки», вышла в свет книга «Милена Рудницкая. Статьи. Письма, документы». Поражает современное звучание многих страниц книги, актуальность взглядов и суждений Милены Рудницкой, сказанных как будто сегодня о нас. Ниже приводим несколько выдержек из книги.     «Не будем говорить, что во всем (в наших неурядицах) виноваты они, враги, москали, большевики. Нет — это наша собственная вина, что мы остались паралитиком на раздорожье истории. Наша вина, что не умеем взять свою судьбу в собственные руки. А прежде всего вина верхушки, интеллигенции, предводителей, которые не умели заставить народ принести жертвы, когда ковалась судьба Украинского Государства».     «Кто сможет когда-нибудь вычислить сумму растраченной национальной энергии, которая идет у нас на внутреннюю борьбу? Нет второго общества на земном шаре, которое расточало бы такие исполинские усилия на внутренние междоусобицы, как мы. В то время как именно у нас на это меньше всех прав».     «Не только в том дело, что мы сбились с пути и ищем его вслепую по тропинкам и окольным путям, часто бегущим в противоположных направлениях. Дело в том, что это распыление национальных сил не идет по линии здоровых общественных течений и не основывается на важных мировоззренческих взглядах общества. Оно сводится, преимущественно, к явлениям анархии, к узким групповым или личным амбициям и интересам. Внутренний разлад, вызванный партийно-политической борьбой, усиливает в последнее время явление, которого перед войной мы не знали, а именно — религиозная борьба среди народа».(Как все это актуально и сейчас на Украине!-мое прим.)   «Когда посмотришь вокруг, видишь сотни недоразумений, ссор, конфликтов, как в мелких вопросах, так и в вопросах нашей национальной жизни. Ужасает нас факт, что даже к важнейшим вопросам некоторые группы подходят с точки зрения собственного престижа и интереса. Заметен полный упадок морали во внутренних общественных отношениях. Укоренилась мысль, что принципы прилюдной общественной морали полностью отличаются от частной личной морали. Наиболее неэтичные поступки, которых никогда не сделал бы честный человек в частной жизни, стали допустимыми, получили право гражданства в жизни общественной. К тому же — полное недоверие одних к другим, желание перехитрить политического противника, нетерпимость и злоба, нехватка взаимопонимания. Каинова ненависть синовей одной Матери, ненависть, которая обессиливает, парализует их силы, не позволяет повернуть эти силы на пользу».     «Долгие тысячелетия храм цивилизации и культуры строил исключительно мужчина. В согласии со своим мозгом и сердцем, для своей выгоды, в соответствии со своими потребностями и вкусом сотворил он религию, мораль, законодательство, науку и искусство. Львиная доля обычаев, убеждений и предрассудков нынешней эпохи — сие лишь творение мужского эгоизма, без учета требований другого пола. Целый культурный пласт минувших тысячелетий можно без преувеличения назвать не человеческим, а мужским. Вторая половина человечества, запертая при «домашнем очаге» и отодвинутая от публичной жизни, не была участником этой культурной работы».     «Только в наши времена женщины приступают к творческой общественной работе, которую до сих пор выполняли разве только одиночки и спорадично. Последствия сего факта в их полноте трудно сегодня оценить. Нет, однако, сомнений, что когда цивилизационной и культурной работой займется также женщина, то она, как существо наделенное другим, нежели у мужчины, мозгом и сердцем, с другими требованиями и желаниями, внесет в культуру совсем новые, свежие ценности, углубит ее и расширит. Отличная психическая и интеллектуальная конструкция женщины должна повлечь за собой полную перестройку государственного общественного порядка и преобразования всей культуры мира».     «Древнегреческий философ Платон в книге «Политика» пишет: «У одной женщины уже от природы есть дарование к медицине, а у другой его нет, одна музыкальна, а вторая нет. Одна любит физические упражнения и смела, другая любит философию, а третья ее ненавидит». Велеть всем женщинам заниматься хозяйством и отодвигать их от общественных дел, по мнению Платона, так же неразумно и несправедливо, как, например, приказать всем лысым быть сапожниками, а всем длинноволосым портными. Платон приходит к выводу, «что нет в государстве ни одного занятия, которое принадлежало бы исключительно мужчине, как мужчине, или исключительно женщине потому, что она женщина. В равной мере разделила природа между ними таланты и потому женщина имеет от природы право на всякую работу, как и мужчина». Платон добивается допущения женщин также к управлению государством и уверяет, что «это не является невозможным или неразумным, оно в полном согласии с законами природы; тогда как теперешнее разделение труда между мужчинами и женщинами, по правде говоря, противно природе».     Россия и Украина: между историей и политикой   Лев Сигал   "Очень своевременная книжка" - можно сказать о сборнике статей украинского эмигрантского историка Ивана Лысяк-Рудницкого (1919-1985) "Между историей и политикой", первой книге из серии "Библиотека украинской мысли", презентацию которой провело московско-питерское издательство "Летний сад" при открытии Московской международной книжной выставки-ярмарки. Сейчас, когда российско-украинские споры, то слегка затихая, то вновь нарастая, занимают значительное место в умах и душах отечественной интеллигенции, самое время попытаться понять, какими идеями и историческими представлениями вдохновляется другая сторона. Тем более что нас, советских людей, учили воспринимать историю русско-украинских отношений как бесконфликтное взаимодействие двух братских народов или даже двух ветвей одного народа, а тут вдруг такие страсти...       Между тем не все украинцы были советскими людьми и потомками подданных Российской империи. Есть еще и Западная Украина, которую в конце XIX века называли "украинским Пьемонтом" - по аналогии с королевством Пьемонт в Северной Италии, ставшим в середине позапрошлого века катализатором движения за политическое объединение Италии и ее независимость от империи австрийских Габсбургов. В эту Австро-Венгерскую империю входила до окончания Первой мировой войны и Западная Украина: Волынь, Галиция, Закарпатье (она же Карпатская Русь). После падения Габсбургов соответствующие территории отошли Польше (под именем Малопольши - была ведь не только Малороссия) и Чехословакии (под названием Прикарпатская Русь). На интенсивную полонизацию, пришедшую на смену относительно либеральному австрийскому правлению, население отреагировало дальнейшим ростом украинских националистических настроений, а вскоре и терроризмом Организации украинских националистов.   С установлением здесь советской власти в 1939 году националистически настроенная украинская интеллигенция перебралась в оккупированную Германией Польшу или непосредственно в Германию. После войны большинство этих украинских эмигрантов поселились в США и Канаде. Вышеописанное касается и личной судьбы Ивана Рудницкого. Хотя он родился в космополитической Вене, а воспитала его мать - Милена Рудницкая, наполовину еврейка и на четверть немка, это не помешало ему, проведя два десятка лет во Львове, куда семья переехала, безоговорочно отождествлять себя с украинскими националистами. Фактически Иван чувствовал себя продолжателем династии греко-католических священников Рудницких, хотя и был человеком светским. В СССР семья прожила только с сентября по декабрь 1939 года. Затем Рудницкие перебрались в Польшу, а там и в Берлин. С 1940 по 1943 годы Иван Лысяк-Рудницкий изучал советологию в Берлинском университете, а диссертацию защищал в Праге, непосредственно перед приходом советской армии. После войны он женился на американке англосаксонского происхождения и переехал в Нью-Йорк, где преподавал украинскую историю в университете, конец жизни провел в Канаде.   Разумеется, его национализм не носил этнического характера. Но все его мысли были об украинской нации, а мечты - о независимой Украине. До их воплощения он не дожил совсем немного: умер незадолго до прихода к власти в СССР Горбачева. В отличие от многих других украинских эмигрантов, Лысяк-Рудницкий не утверждал, что Советская Украина русифицируется, а украинцы подвергаются дискриминации. Он честно смотрел правде в глаза и признавал, что советская власть, как и царская Россия, не ограничивает украинцев ни в карьерном росте, ни в проявлении "фольклорной этничности". Однако, конечно, он не испытывал и ни малейших симпатий ни к СССР, ни к имперской России. Лысяк-Рудницкий исходил из того, что не каждый этнос (племя, народность) формируется в нацию. Последняя является цивилизационной общностью, для которой характерно либо наличие государственности, либо стремление ее обрести. То есть нация не просто имеет право на самоопределение, но оно ей имманентно, а сама она является субъективной сущностью, возникающей на базе объективного явления - этноса.   По мнению украинского историка, царская Россия, а затем СССР тормозили процесс превращения украинцев в нацию, то есть пресекали украинские политические амбиции и развитие украинской высокой культуры. Только фольклорное украинство разрешалось и даже поощрялось. Этот процесс Лысяк-Рудницкий называл "малороссизацией". Объективно он совершенно прав. Ни одно государство по самой своей природе не может допустить провинциальный сепаратизм - в этом заключается его инстинкт самосохранения. И в СССР действительно была на вооружении доктрина, согласно которой должна расцветать культура "национальная по форме и социалистическая по содержанию". Вот только "социалистическая" - совсем не синоним "русской". И если Древнерусское государство советские историки именовали "Киевская Русь", а формирование украинского народа относили не ранее чем к XIV веку, то ведь и русский народ, согласно той же концепции, сформировался ни чуть не прежде того. Однако националист никаких наднациональных общностей не признает. Для него империя - это обязательно государство, где один народ господствует, а остальные - подчинены и угнетены. Поэтому распад империи на национальные государства для такого историка и политического публициста - само собой разумеющееся благо.   Делая обзор украинской истории, Лысяк-Рудницкий оправдывает Переславскую Раду 1654 года в глазах националистов-украинцев тем, что для Богдана Хмельницкого антипольский союз с Москвой носил такой же тактический характер, как и союз с Крымским ханством. (Конфессиональную общность и этническую близость русских с украинцами Лысяк-Рудницкий вообще выводит за скобки.) Да к тому же Запорожская Сечь сохраняла свою автономию вплоть до Полтавской битвы, а особый правовой режим отчасти оставался на Украине и до Николая I. Причину неудачи попытки создать устойчивое независимое украинское государство при Центральной раде, а затем при гетмане Скоропадском Лысяк-Рудницкий видит, в частности, в необходимости воевать на два фронта: против Советской России и националистической Польши.   Однако он признает, что в 20-е годы прошлого века Советская Украина реально была автономной. Лингвистическую украинизацию того времени Лысяк-Рудницкий только приветствует. Зато в 30-е годы на Украину обрушились сталинские репрессии и голодомор. Так что нацистскую оккупацию украинский народ приветствовал как освобождение - не из-за своей приверженности нацизму, а в надежде обрести тактического союзника и помня "цивилизованное поведение" немцев во время первой оккупации 1918 года. Однако вскоре украинцы убедились, что немецкие фашисты даже ужасней, чем их рисовала советская пропаганда, и что СССР все-таки меньшее зло.   Никакого исторического хэппи-энда уЛысяка-Рудницкого, естественно, нет, но есть много надежд: например, что в связи с сформированием социалистического лагеря восточноевропейских стран Москва придет к мысли о бессмысленности дальнейшего "удерживания" Украины. Кроме того, в трудах историка-эмигранта, написанных в основном в США и Канаде в 60-е - 80-е годы ХХ века, постоянно присутствуют реверансы в сторону западных демократий, и упования на их помощь, и упреки, что эта помощь не оказывается в ожидаемой мере.   Статьи Ивана Лысяка-Рудницкого впервые переведены на русский язык с украинского и изданы в нашей стране группой российских (Виктор Мироненко, Дмитрий Фурман) и украинских (Ярослав Грицак) историков. Издание выполнено на высококачественной белой бумаге, достаточно крупным шрифтом, обложка желтая с синим тиснением - под стать цветам украинского флага. Конечно, себестоимость такой книги достаточно высока. Ее издание профинансировал российский политик и бизнесмен Александр Лебедев. Замечательное предисловие написано львовским историком Ярославом Грицаком. Хорошо и как-то даже непривычно, что в нем нет и тени обожествления автора. Странно однако, что Грицак сравнивает Лысяка-Рудницкого с малоизвестным российским читателям лордом Актоном. (Кстати, и по существу сходство довольно сомнительное.) Не лучше ли было, адресуясь российской аудитории, подобрать для сравнения фигуру из российской истории? Увы, присутствуют и мелкие шерховатости. Например, вместо неудачного словосочетания-кальки "индивидуальные свободы" явно лучше было бы написать "личные свободы". Слово mainstream, уж раз оно написано по-английски, не следует брать в кавычки, встречаются отдельные опечатки и т.д.   Но в целом и сам сборник статьей, и предисловие к нему читаются легко, на одном дыхании. Несомненно, любители истории и различных социально-политических теорий получат огромное удовольствие. А следующей в этой серии будет издана книга автора, имя которого знает каждый советский человек, - Петлюры. СПРАВКА: "Иван Лысяк-Рудницкий, историк, сын депутата межвоенного польского Сейма Павло Лысяка и Милены Рудницкой, председателя Союза украинок (в Польше) и тоже депутата Сейма, не столько автор журнала (он напечатал там всего одну статью), сколько автор плодотворных идей, например, издания в «Институте литерацком» (книжном издательстве «Культуры») сборника «Украина. 1956-1968)»; " ... " Иван Кедрин-Рудницкий (1896-1995), брат Милены Рудницкой, один из ведущих украинских деятелей в межвоенной Польше, знакомый с Гедройцем. « Изменён в : 01/14/08 в 17:46:28 пользователем: olegin » Зарегистрирован olegin Живет здесь Я люблю этот форум!     Просмотреть Профиль » Сообщений: 3520 Re: О.Кобылянская и Н.Кобринская-пионерки феминизм « Ответить #5 В: 01/14/08 в 18:02:44 » Цитировать » Править Размышления об украинском феминизме и гендере   Тамара Гундорова   Даже не знаю, уместно ли сейчас понятие феминизма      Феминизм и гендер уже будто бы стали привычными понятиями в лексиконе украинской политической и литературно-художественной интеллигенции, однако их упоминание всякий раз вызывает иронические улыбки, по крайней мере у мужской части общества. В чем кроется причина такого невосприятия, почему феминизм в Украине не обрел политических черт, об этом «k:» попросили рассказать известного литературоведа Тамару Гундорову, представительницу украинской феминистической литературной критики.   k: Тамара Ивановна, не является ли феминизм понятием, которое женщины выдумали, чтобы подразнить мужчин?   Т.Г.: Ну если уж шутить, то феминизм схож с социализмом — если бы его не было, его обязательно придумали бы. Ведь поскольку существуют два пола, то они должны каким-то образом урегулировать отношения между собой. А если серьезно, то не думаю, что женщины выдумали феминизм для того, чтобы подразнить мужчин, — это, скорее, была потребность в самосознании, эмансипации, переоценке своего положения, необходимость поговорить с мужчинами о возможностях своего развития. Даже не знаю, уместно ли сейчас понятие феминизма, потому что с конца ХІХ века, когда он возник, ситуация в отношениях между полами в корне изменилась — лозунги равноправия, по крайней мере официально, стали доминирующими. К тому же я не уверена, может ли быть актуален вопрос феминизма в молодежной среде. Ведь молодежная мода, направленная на унисекс, размывает гендерные, половые границы. Для старшего же поколения феминизм актуален, но на уровне анекдотов и боязни; оно воспринимает это слово как ругательное. Потому что разговоры о феминизме сводятся к дискуссиям о месте женщины во власти, о том, может ли она быть начальницей в корпоративной мужской среде. Впрочем, и здесь ситуация меняется — мы видим, что в народе популярна мысль, что женщина должна стать президентом. Используются женские и мужские стереотипы, роли — думаю, что политтехнологи над этим тоже работают. Ведь женские роли имеют свою аудиторию, потому что ассоциируются с заботой о решении вопросов, близких каждому, — со здравоохранением, с образованием, службой сыновей в армии.   k: Кто из публичных людей в Украине наиболее близок к условному «феминистическому образу»?   Т.Г.: В украинском обществе есть два интересных феномена, репрезентирующих гендерно-феминистическую идентичность. С одной стороны, это Юлия Тимошенко, с другой — Верка Сердючка. Одна представляет политическую ипостась, другая — массмедийную. Тимошенко стремилась использовать модели женской идентичности, поведения, когда приходила к власти (вспомним ее платья). И мы знаем, как отрицательно это было воспринято.   А Сердючка, по-моему, один из самых интересных проектов, который подрывает гендерно-феминистические роли, потому как является своеобразным зеркалом, в котором многие наши женщины могли себя увидеть и измениться.   k: Феминистические подходы базируются на определенном протесте, но Юлия Тимошенко, как выразительница женской идентичности, все-таки играет традиционную роль. Возможно, феминизм не обрел выразительных политических черт потому, что его идеи чужды для украинского общества?   Т.Г.: У нас феминистические идеи были довольно сильны. Начиная с Наталии Кобринской, потом Милена Рудницкая, Олена Телига стремились объединить их кто с идеями социализма, кто с идеями национализма. Но, по моему убеждению, в украинском обществе, которое в основе своей остается патриархальным, феминистические идеи отторгаются, высмеиваются или же воспринимаются как враждебные. Во многом из-за государственных идеологических установок на то, что украинское общество должно оставаться патриархальным. В этих установках (типа «сильна семья — сильна страна») лелеется традиционный образ семьи, где мужчина — глава семьи, жена — хорошая мать и так далее. Вместе с тем почему-то не эксплуатируются лозунги поддержки одиноких матерей, нет попыток разрушить стереотип, что неполная семья — это опасно, не говорится о толерантности к сексуальным меньшинствам. Эти идеи не популярны, более того, мне кажется, что среди молодежи и в обществе в целом развивается агрессивное неприятие этих идей. А ведь это должно быть возведено в ранг культурной и социальной политики. Ведь феминизм — это форма общественной деятельности, он может поспособствовать демократизации общества, потому как открывает возможности для организации малых сообществ — начиная с женских клубов и заканчивая объединениями, заботящимися о дворе, поселке, школе.   k: Но в нашей патриархальной стране вокруг столько женских образов — берегиня, родина-мать и тому подобное. Не потому ли, что общество так превозносит женщину, идеи феминизма кажутся лишними?   Т.Г.: Видите ли, в нашем обществе имеет место не то чтобы идеализация матриархата, просто мы любим говорить, что за спиной казаков стояли женщины.     Вообще комплекс матери-родины, хранительницы семейного очага, все эти памятники несут в себе мифологический подтекст, который, казалось бы, возносит образ женщины, но на самом деле это не так. Потому что идеализация образа матери негласно дает санкцию на то, чтобы унижать женщину в реальности. В свое время, кажется, Джойс сказал о том, что общество должно пережить эту фазу идентификации с матерью, как своеобразный эдипов комплекс, только в женском варианте, и освободиться от нее. Иначе оно замыкается на каком-то инфантильном, нарциссическом самообожании. Именно такой размытый материнский нарциссизм мы имеем в современной Украине — мы все любим эту Мать, и это позволяет нам быть пассивными и влюбляться в самих себя. Этот образ Матери, вскармливающей нацию, имеет, по крайней мере, два аспекта. С одной стороны, это мужская инфантильность, пассивность общества, которое боится сделать радикальный шаг, подать антиобраз Антиматери, «Анти-Марии» (что, кстати, в украинской литературе делали Маланюк и Кулиш). С другой стороны, образ Матери нации использовали в свое время нацисты в своих идеях о здоровой нации, укорененной в эту землю, здоровой крови и так далее.   k: Феминизм пришел в Украину не через общественно-политические процессы, а через литературоведение. Как сегодня развивается феминистическая литературная критика в Украине?   Т.Г.: Действительно, феминистическая критика пришла к нам через литературоведение, культурологию, и тут надо вспомнить прежде всего Соломию Павлычко, положившую начало этому направлению. Первое открытие феминизма для меня, — и оно до сих пор остается самым сильным, — состоялось именно через феминистическую критику, через попытки реинтерпретации творчества Леси Украинки и Ольги Кобылянской.   Сейчас в литературоведении возникла своеобразная мода на феминистическую критику — об этом любят писать студенты, диссертанты. Феминизм даже становится академической дисциплиной — вузы вводят его в учебные планы, и это воспринимается нормально. Но меня настораживает то, что уровень знаний о феминизме не растет, не расширяется. Есть «джентльменский набор» работ и идей, за которые современная феминистическая критика в Украине не выходит. Дело в том, что самих первоисточников еще мало переведено, а сами феминистические и гендерные студии воспринимаются однопланово, хотя в каждом из этих направлений есть свои течения, видоизменения — киберфеминизм, биофеминизм и так далее.   У нас пик заинтересованности феминизмом был в первой половине 1990-х, а затем последовал спад, разочарование. Оно было закономерным, в связи с тем что сама теория феминизма воспринималась исключительно как реванш женщин над мужчинами. Сейчас интересных работ в этом направлении, по сути, нет. Лично я тоже в большой мере потеряла к этому интерес. Я освоила методологию феминизма, и она стала для меня рабочим инструментом, которым я пользуюсь наряду с другими, анализируя художественное произведение или изучая историю литературы. Зарегистрирован olegin Живет здесь Я люблю этот форум!     Просмотреть Профиль » Сообщений: 3520 Re: О.Кобылянская и Н.Кобринская-пионерки феминизм « Ответить #6 В: 01/14/08 в 18:21:02 » Цитировать » Править on 01/14/08 в 11:29:26, antonina wrote: С Вашего позволенья дополню, когда прочитаю все в подробностях, пока только просмотрела. Но еще потерялась Милена Рудницкая, а ее заслуги трудно переоценить. Мятежница Европы, не молчавшая никогда и не боящеяся ничего. Я только никак не пойму - она не сестра Михаила Рудницкого? Ну, уже тогда и Соломию Павлычко...   Родители Михаила Рудницкого:мать Полтавцева-авиаконструктор КБ им.Туполева,отец-театровед.Ничего общего,кроме фамилии,они с нашими Рудницкими не имеют.   Соломия Павлычко родилась во Львове 15 декабря 1958 года. Дочь известного украинский поэта Дмитра Павлычко. Закончила романо-германский факультет Киевского университета имени Тараса Шевченко. С 1985 года работала в Институте литературы НАН Украины.     Доктор филологических наук, профессор Киево-Могилянской академии, член Союза писателей Украины. Преподавала в отделе славистики и восточноевропейских студий Альбертского университета в Эдмонтоне и Гарвардской летней школы журналистики     Автор книг: "Философская поэзия американского романтизма: Эмерсон. Уитмен. Дикинсон", "Байрон. Нарис життя і творчості" (1989), "Лабіринти мислення. Інтелектуальний роман сучасної Великобританії" (1993), "Дискурс модернізму в українській літературі" (1997, 1999), "Націоналізм, сексуальність, орієнталізм. Складний світ Агатангела Кримського" (2000, 2001). "Фемінізм: Статті, дослідження, бесіди та інтерв'ю" (2002) и мн. др. В Канаде с подачи Павлычко вышли книги From three words: New Writing from Ukraine (1996), Two lands: New Visions: Stories from Canada and Ukraine (1998).     В ее переводе на украинский отдельными изданиями вышли романы Дэвида Герберта Лоуренса "Коханець леді Чатерлей" (1999), Изидоры Окпевхо "Останній обов'язок" (1983), повесть Вильяма Голдинга "Володар мух" (1988, 2000) и др., которые не только выдержали конкуренцию с русскими переводами, но и содействовали преодолению предубежденного общественного стереотипа о превосходстве русских переводов над украинскими. В книге «Дискурс модернізму в українській літературі» Соломия Павлычко рассказала о любовной связи двух украинских писательниц: Леси Украинки и Ольги Кобылянской, чья переписка длилась 14 лет вплоть до смерти Леси Украинки в 1913 году. Премией им. академика Сергея Ефремова Соломия Павлычко была награждена уже посмертно.     Последние годы с увлечением работала в издательстве «Основи», воплощая программу издания мировой научной и художественной классики на украинском языке.     Умерла 31 декабря 1999 года.     Юрий Андрухович, который виделся с Соломией Павлычко всего несколько раз в жизни, иногда они перезванивались по телефону, посвятил свой роман "Дванадцять обручів" - "Крістіанові, Соломії та іншим".   СОЛОМИЯ ПАВЛЫЧКО: СОБСТВЕННОЙ ЖИЗНИ ХОЗЯЙКА   Соломия Павлычко - литературовед, культуролог, переводчик с английского, доктор филологических наук. Автор книг: «Філософська поезія американського романтизму», «Байрон. Нарис життя і творчості», «Letters from Kiev», «Лабіринт мислення. Інтелектуальний роман сучасної Великобританії», «Дискурс модернізму в українській литературі». Последняя монография вызвала оживленное обсуждение в украинских СМИ - по причине нетрадиционного для нашего литературоведения подхода в раскрытии некоторых моментов личной жизни классиков отечественной литературы (в частности, отношений Леси Украинки и Ольги Кобылянской).   Преподавая в университетах США и Канады, Соломия Павлычко убедилась, что на Западе все уважающие себя научные институции исследуют положение женщины в обществе, поскольку она тысячелетиями подвергалась унижению и дискриминации. Таким образом Соломия стала инициатором создания при Институте литературы им.Т.Шевченко НАНУ Центра феминистических и гендерных студий.   - Соломия, вспоминаю, как меня удивила твоя фотография в одном иллюстрированном журнале - полное отсутствие макияжа. В этом же издании напечатали студийный портрет Юрия Андруховича: было заметно, что там поработал визажист. Выходит, мужчин не меньше, чем женщин, интересует «украшательство», вот только общество приписывает им быть строгими, мужественными. Но на самом деле и мужчины, и женщины подчас вынуждены играть «роль женщины» или роль «мужчины»…   - Гендерные стереотипы поведения, образа жизни, способа мышления - это и есть роли, которые мешают развиваться индивидуальности и женщины, и мужчины, как мешают любые заблуждения и суеверия.   - Однажды я услыхала от тебя фразу: «Замужество - это зло»; она меня тогда очень насторожила. Потом я узнала, что эти слова принадлежат твоему отцу Дмитру Павлычко, которого ты очень уважаешь.   - Да, действительно, я очень уважаю своего отца, прислушиваюсь к его мнению, спорю с ним - это всегда мне на пользу. Отношения отца и дочери - это «фрейдистская» тема. А относительно фразы о замужестве - ну кто ж не знает, что для молодой талантливой девушки это зло? Собственно, я не о себе говорю. Если в интеллигентной семье растет умница - разве ее родители не думают о том, что раннее замужество может привести к деградации? Наши неписаные законы таковы, что именно женщина должна воспитывать ребенка, вести хозяйство. И где уж там книжки, учеба, карьера? Когда я училась в университете, на романо-германском факультете занимались очень талантливые девочки. Одна из них была наделена поистине феноменальными способностями к иностранным языкам. На третьем курсе она вышла замуж, затем перевелась на заочный, уехала куда-то в провинцию. И как в воду канула. Позже ничего я о ней не слышала. Ясно: ее редкое дарование пропало на корню. Да разве она одна такая? Так что и отец мой, видя, как я любила учиться, заниматься, высказался о замужестве, как о зле.     - Сейчас семья и так в силу различных причин нестабильна…   - Надо рожать детей, надо любить друг друга. Но традиционные структуры брака, семьи делают из женщины жертву. Другое дело - партнерские отношения между женщиной и мужчиной. Каждый развивает свою личность, каждый несет реальную ответственность за семью, никого не делая заложником. А у нас до сих пор жена - собственность мужа. Аристотель писал: «Единственный раб, которого может иметь бедный человек, - это его жена».   - Соломия, но ведь ты сама рано вышла замуж, у тебя растет умная, талантливая дочка - и ты не пала жертвой замужества.   - Так получилось только потому, что я поставила себя вне рамок патриархальных структур. Я знала, чего я хочу от себя, от жизни. Считаю, многое все-таки зависит от женщины: или она принимает роль жертвы, или чувствует себя хозяйкой своей собственной жизни.   - То есть, женщине нужна сильная воля, сильный характер?   - Что касается меня, я просто никому никогда не позволяла решать что-то вместо меня. Дело в принципе, которого надо последовательно придерживаться. А жизненные принципы касаются многих проблем.   Именно так меня воспитали родители. Так меня настраивал отец с самого рождения.   - Интересно, как же твой отец, выросший в традиционной патриархальной семье, сумел заразить тебя таким вольнодумством?   - Вместе с мамой они растили нас с сестрой как интеллектуалок - вот мы и получили соответствующее воспитание. В семье нас учили: никто не может ограничивать свободу мысли, свободу жизненного выбора.   - А как ты воспитываешь дочь Богдану?   - Стараюсь передать ей те принципы, которые важны для меня и которые считаю основой полноценной человеческой жизни. Я хочу, чтобы она имела чувство собственного достоинства, имела свободу выбора, развивалась как личность. Все эти ценности неотделимы от чувства ответственности. Дана растет обязательной, трудолюбивой.   - Тебя тоже сызмальства приучали к ответственности, обязательности?   - Конечно. И здесь я особенно обязана отцу. Он был очень строгим, требовательным, сколько помню. Он воспитывал во мне лидера, приучал к самостоятельности и отстаиванию своего мнения. «Ты должна учиться только на «пять», - требовал от меня. Но вместе с тем он не был авторитарным. Я чувствовала подсознательно, что он уважает во мне личность. Конечно, не всегда так просто - соответствовать его требованиям. Это была крепкая жизненная закалка. Она не раз пригодилась мне. Например, еще в старших классах, почувствовав, что учитель физики недолюбливает меня, ставит завышенные требования, я стала готовиться к его урокам по вузовским учебникам - чтобы быть на высоте. Амбиции? Наверное. Но поняла, что многое в жизни надо брать упорным трудом.   - Вспоминаю, когда ты писала диссертацию, весь пол в кабинете был устлан книгами, стопки раритетного «Науково-літературного вісника» теснились на диване, стульях… Затем вышла монография - и о некоторых моментах твоих поисков заговорили даже в Верховной Раде… Но ты ведь не любительница скандалов, а вот дерзнула украинский литературный процесс осветить и с точки зрения сексуальных переживаний классиков.   - Под сексуальностью прежде всего понимаю не реальные физические отношения, а определенный язык, которым описываются чувства. Я литературовед, историк литературы и знаю, что литератор во всех своих текстах пишет о себе. Исследование сокровенных глубин высказываний, в частности любовного языка, очень многое может сказать о писателе. Исследователь имеет право на свои версии, толкования.   - Но у нас до сих пор существуют некие табу. Ты нарушила правила игры. Как к этому отнесся отец, тем более что его имя вспоминалось не единожды в связи с твоей непочтительностью к литературному иконостасу?   - Отец от меня не отрекся, не забрал свою фамилию. Собственно, и он, и я понимали: картинка в отношении меня была столь поверхностной, что серьезно не о чем было говорить. Нынче газеты часто пишут какие-то вульгарные статейки. Если мы спорим о чем-то с отцом - то о вещах куда более серьезных, концептуальных.   - Уж не отец ли вдохновил тебя на перевод романа Лоуренса «Любовник леди Чаттерлей»?   - В каком-то смысле «инспирировал». Я была еще в начальных классах, когда отец привез эту книгу на английском языке из Америки - вместе с другими интересными изданиями. Когда я подросла - прочитала роман. А в конце 80-х взялась за перевод на украинский. На одном дыхании, за полгода перевела, его напечатали в журнале «Всесвiт» в 1989-90 годах. Кстати, отдельной книгой роман недавно вышел в издательстве «Основи».   - Ты можешь себе представить, что этот скандальный даже в старой доброй Англии текст читает твоя дочь?   И тут в наш разговор вступает двенадцатилетняя Богдана:   - Думаю, скоро прочитаю эту книгу. Недавно «Джен Эйр» прочитала - из серии, которая выходит в «Основах».   - Соломия, а ты все-таки что скажешь по поводу «Любовника леди Чаттерлей» и «списка для чтения» своей дочери?   - Мой подход таков: для каждой книги - своя пора. «Королеву Марго» или «Всадника без головы» надо «проглотить» в ранней юности: в зрелом возрасте они просто неинтересны. «Любовника леди Чаттерлей» от Богданы прятать не буду, но «подсовывать» именно сейчас, считаю, не совсем педагогично - Дана еще не готова многое воспринять адекватно.   Я подумала: хорошо, когда ребенок растет и формируется в атмосфере открытости, открытого доступа - и к книгам тоже. Но за открытостью всегда стоит ответственность и выбор. Чем раньше поймут это наши дети, тем нормальнее будет их жизнь. И наша тоже.   Анализ взаимоотношений между Л.Украинкой и О.Кобылянской,проведенный Павлычко на основании их "дождевых писем":http://www.rustrana.ru/article.php?nid=16363                  Юрий Андрухович      Памяти Соломии Павлычко   ВОВСЕ НЕ ПОСЛЕСЛОВИЕ     Когда в апреле 1997 года Соломия Павлычко дарила мне свою новую книгу “Дискурс модернизма в украинской литературе”, она пошутила на титульном листе: “Юрию Андруховичу, с пожеланием написать еще 20 романов”. Отшучиваясь в ответ, я ужаснулся – целых двадцать! В самом страшном сне не смогу увидеть себя профессиональным романистом, автором с хорошо набитой беллетристической рукой. Да ведь и не получилось у меня той весной ни единого даже рассказа, хотя Соломия очень настаивала, поскольку как раз составляла некую прозаическую антологию для канадских издателей. И ведь ни единого предложения для того рассказа не получилось!     Но сегодня, когда ее внезапно не стало среди нас, я склонен усматривать в тогдашнем ее чересчур оптимистическом пожелании нечто большее, чем просто игру литературно-процессуальными стереотипами. Мне кажется, здесь должно бы возникнуть одно ключевое слово, и слово это – интенсивность.     Жизнь Соломии вышла интенсивной. Здесь и яркость, и плотная событийная насыщенность (под событиями я понимаю не обязательно внешние проявления, хотя и в них не было недостатка), и безусловно, высокое интеллектуальное напряжение, к которому она подключилась с первых своих самостоятельных шагов, очень самостоятельных шагов, хочу подчеркнуть. Традиционная украинская интеллектуальная запущенность искушала. Речь шла уже о самой жизнеспособности, во времена Соломииного выбора (рубеж 70–80-х годов) в который раз основательно поставленной под сомнение. Таким образом, то было, прежде всего, напряжение между патриархально-периферийным обликом национальной культуры, который ей довольно-таки успешно навязывал колониальный статус “второй среди равных” нации, и – чрезвычайно плодотворными многообещающими потенциями, другими, новыми ее перспективами и обличьями.     А затем произошло то, что сделало наше поколение поколением: нам стало благоприятствовать само время. Для Соломии Павлычко, как и для большинства восьмидесятников, по-настоящему своим десятилетием оказались девяностые – уникальная полоса головокружительных возможностей, очищающих поколенческих конфликтов, жизненно необходимых ревизий, кощунств и провокаций, все более частых и явственных симптомов раскрепощения, свободы, нормализации. Наконец – время, которое когда-нибудь, безусловно, признают началом украинского геокультурного выбора.     С детства чувствуя себя в английском языке как дома, избрав впоследствии первой литературоведческой специальностью англоязычные литературы (прежде всего американскую и английскую), научившись свободно ориентироваться в сложнейших проблемах мировых социо-культурных процессов, Соломия совершенно очевидно продемонстрировала собственный геокультурный выбор в традиционно драматическом для украинцев силовом поле “Запад – Россия”. Да, Запад, да, Европа, да, либеральные космополитические ценности, да, феминизм, да, противостояние всем и всяческим тоталитарным практикам и стратегиям. Впрочем, по большому счету выбора и не было, коль скоро задача интеллектуала – быть в меньшинстве, бороться со стереотипами, идти против течения, создавать новое ментальное качество. Следовательно, едва ли не единственно возможная ориентация для интеллектуала украинского, обреченного так или иначе одолевать мощную имперскую инерцию своей страны,– это, парадоксальным образом, как раз окцидентализация, условно говоря, “западничество”. Что отнюдь не означает примитивного “прочь от Москвы!”. Но как втолковать это оппонентам,– первым, вторым, третьим и десятым, оппонентам “слева и справа” (и отовсюду),– особенно, если они не хотят, да и не могут услышать тебя по причине нерушимости и непогрешимости собственных систем?     Соломия Павлычко принадлежала к числу людей целостных и вместе с тем контроверсивных, с устойчивой репутацией “скандалистки” в глазах “сознательного украинства”. У скандальности этой было, по-моему, два пика: публикация 90-го года во “Всесвите” перевода “Любовника леди Чаттерлей”, где трижды (подумать только!) встречались нецензурные, вполне оправданные переводческим долгом лексемы,– и блистательная в своей смелости и эстетической вероятности парабола о лесбийской связи между Лесей Украинкой и Ольгой Кобылянской. Как уж затем эта парабола была “популяризирована” и опошлена всякими газетными массовиками, дело иное, и здесь тоже драма, тоже высокое напряжение. К сожалению, подавляющее большинство “сознательного украинства” судило Соломиино покушение на святыню не по первоисточнику, а именно по газетным интерпретациям (подозреваю, что “сознательное украинство” на одно только чтение газет и способно).     А я вот вновь перечитываю ее “роман с дискурсом” – подаренную мне в апреле 1997 года безжалостно-трезвую и ошеломительно-доказательную историю поражений. Это прекрасная работа, она постоянно держит в напряжении, точно взаправду пережитый (так оно и было!) роман. Я останавливаюсь, делаю пометы на полях, мне хочется говорить с автором, задавать вопросы, восхищаться, иногда возражать, иногда соглашаться – мне хорошо, это очень живая книга, это продолжение, это присутствие, тембр ее голоса не спутаешь ни с каким другим. Соломия среди нас.     (Российско-Украинский бюллетень - №4)                                                                                                                            « Изменён в : 01/14/08 в 19:29:13 пользователем: olegin » Зарегистрирован olegin Живет здесь Я люблю этот форум!     Просмотреть Профиль » Сообщений: 3520 Re: О.Кобылянская и Н.Кобринская-пионерки феминизм « Ответить #7 В: 01/14/08 в 18:25:22 » Цитировать » Править Нила Зборовская: «Феминистка — мой искусственный имидж»   Украинские феминистки, как бы они ни стремились к самовыражению, все равно обречены на роль некоего кордебалета за спиной самой продвинутой из них — Оксаны Забужко. Представляете, каково это: яркой, доминантной, творческой женщине в течение многих лет читать свое имя после «а также»?   А вот Нила Зборовская, литературовед, специалист по психоанализу, писательница и бывший директор Центра гендерных исследований при Институте литературы НАН Украины, нашла интересный способ, как избежать этого — по крайней мере для себя самой. Поскольку, появляясь на публике, пани Нила, как и раньше, представляется феминисткой: это удобно, когда надо озвучить некоторые критические моменты относительно «этих проклятых мужчин». И в то же время создает собственный, абсолютно противоположный образ. Какой именно? Попробуем разобраться.     — Нила Викторовна, так вы феминистка или нет?   — С феминизмом я распрощалась. Феминизм — мировоззрение социально активной женщины. Раньше, когда я искала себя, меня привлекал социум: я родилась в селе и очень хотела жить в Киеве. Мой отец здесь учился. Он был киномехаником, часто крутил кино об Индии, и мне с детства казалось, что Киев — это почти Индия. Но сейчас я, наоборот, стремлюсь выйти из социума. Поэтому для меня это искусственный имидж.   — Как же вы оказались на должности директора Центра гендерных исследований?   — Абсолютно случайно. Я тогда возвратилась из Казахстана, где писала диссертацию, и просто присоединилась к исследованиям, которые уже разворачивались. Создание центра было идеей Веры Агеевой. А Соломия Павлычко предложила, чтобы директором была я. Потом Соломия порекомендовала меня на передачу Мыколы Вересня «Табу» представлять феминизм. Вообще, было интересно в этом аспекте работать, ведь гендерные исследования очень популярны в мире, психоанализ также строится на исследовании мужской-женской коллизии...     Но когда Соломии не стало, для меня было вполне логичным выйти из этого центра. Я поняла, что в моей жизни это случайный союз. Показательно, что именно феминистки — Вера Агеева, Оксана Забужко, Валя Кириллова — поддержали уничтожение моей книги.     — Речь идет об эссе «Моя Соломія Павличко»? Расскажите, пожалуйста, эту историю поподробнее.   — Это была книга «Пришестя вічності», в которую вошло эссе. Я описала там все переживания, происходящие в моей психике накануне Нового 2000 года, когда умерла Соломия. Тогда у меня появилось предчувствие, что кто-то умирает, не знаю, кто именно, но ко мне приближалось такое знание, которое было трудно выдержать... Я три года не была на ее могиле, не могла отойти от шока, настолько мое предчувствие и эта смерть совпали.     Тогда перед Новым годом я позвонила Соломии и сказала, что отказываюсь от феминизма. И просила посоветовать мне психиатра, потому что меня напугали эти предчувствия. В то время я начала писать роман «Марія Деві Христос», где хотела показать, что такое пришествие Христа, а что такое имитация как страшный психологический эксперимент. Я думала, что подключилась к этому страшному эксперименту и не смогу самостоятельно выбраться. Мы в последний раз встретились с Соломией Павлычко на презентации книги Оксаны Забужко «Хроніки від Фортінбраса», где Соломия меня познакомила с Семеном Глузманом. Некоторые из этих фактов я использовала в эссе. Оно было опубликовано совершенно случайно.     Так вышло, что я делала на радио передачу о Лесе Украинке и встретила там издателя Леонида Финкельштейна. Мы познакомились, он вспомнил, что Соломия Павлычко как-то говорила ему: национальный автор в Украине — это Нила Зборовская. И предложил издать мои радиопередачи как книгу. А я дала ему почитать эссе о Соломии, и мы решили напечатать там и его. Леонид был так поражен, что за две недели сделал эту книгу!     А спустя какое-то время, помню, я позвонила Финкельштейну, и он сказал, что Оксана Забужко назвала этот текст сумасшедшим. Между тем муж Соломии Богдан Кравченко выкупил все экземпляры, и, насколько мне известно, их свезли в издательство Соломии Павлычко «Основы», где, очевидно, и уничтожили.   — Остались ли какие-то экземпляры?     — Книга была несколько дней на рынке, определенное количество успели продать: как-то на творческом вечере в Тернополе мне приносили эту книгу для автографа.   — А это правда, что в своем эссе вы «сдали» бывших «колежанок», написав прямым текстом: Центр гендерных исследований был создан «под имя» Соломии Павлычко с целью получения грантов?   — Именно это я никогда не писала... Эссе «Моя Соломія Павличко» —тотальная психическая боль. Чтобы выразить себя, боль притягивает различные воспоминания, социальные факты. Люди разучились читать боль, поэтому смакуют именно социальные факты.     Как-то я поехала в Черкассы, выступила там на конференции, и после этого в газете «Молодь Черкащини» появилась статья под названием «Що буде, коли до влади прийдуть жінки?». Она заканчивалась такими словами: «Попереду Юлія Тимошенко, позаду — Ніла Зборовська».     В скором времени Тимошенко села в тюрьму, а у меня уничтожили книгу. По этому поводу в моей семье очень переживали, особенно отец. Как-то он сидит перед телевизором, а тут как раз показывают Юлю, такую измученную, только что из заключения. И он говорит: «Оце-то попереду, оце-то позаду...»   — А вообще вы восприняли сравнение с Тимошенко как комплимент?   — Почему комплимент? Там все правильно: Юлия Тимошенко впереди, так как она социальный человек. На мой взгляд, это был продуктивный союз: Ющенко и Тимошенко, потому что Украине нужны радикальные изменения, а Ющенко сам не может их осуществить...     Есть у женщин социальное предназначение, есть метафизическое. Я метафизическая женщина, к социальным женщинам отношусь с пониманием, но когда такая женщина деструктивна, это опасно. Считаю, что Оксана Забужко — деструктивная социальная женщина. Поэтому она и начала как член коммунистической партии, чтобы утвердиться в социуме. В ее первой книге, «Травневий іній», есть романтическое стихотворение «Вступ до комсомолу». Я шла совершенно иным путем. И то, что сегодня Оксана Забужко в Нацсовете по вопросам духовности, меня просто пугает.   — Оксана Забужко сказала в одном интервью, что в Украине не выработана модель мужчины для творческой женщины. Как вы нашли для себя эту модель?   — Нет модели. Есть способность или неспособность любить. Когда ты любишь мужчину, ты любишь его не только таким, каким он есть, но и таким, каким он может стать благодаря любви. Для меня роман Оксаны Забужко «Польові дослідження з українського сексу» — пример того, как женщина имитирует любовь. Я всегда даю студентам для сравнения «Лісову пісню» Леси Украинки и этот текст. Смотрите, Лукаш у Леси Украинки —обычное сельское чмо, он не видит себя, но приходит Мавка и показывает ему через свою любовь, что он поэт! Если бы я написала роман о Кумановском, прототипе героя Забужко, я бы из него ради Украины сделала Бога! А Забужко из такого художника своей имитацией сделала чмо, и этот образ недалекого украинского мужчины путешествует по всему миру.     — Когда говорят о женской литературе (в высоком смысле), на первом месте стоит понятие опыта — специфического, недоступного мужчинам. В вашем художественном творчестве личный опыт — это главное?   — Я никогда не писала текстов просто ради литературы. В литературном процессе оказалась так же случайно. Дело в том, что я родилась и жила в селе, очень отдаленном от города, в эзотерическом мире. Помню, как бабушка «заговаривала» страх. Я с детства знала, что фольклор — это безымянное знахарское творчество. Поэтому когда доживу до пенсии, куплю себе дом под Киевом и буду старинным украинским способом заговаривать от страха. Украинским народным психоанализом.   Свой первый текст «Дзвінка» я писала единственному человеку, Николаю Булатецкому из Черкасс, потому что он переживал невероятную психическую боль: у него умерла двенадцатилетняя дочка. И поэтому я решила написать ему текст-заговор, с кодом сугубо для него одного. Мне нужно было ввести его психику снова в ситуацию похорон, чтобы он сумел это пережить еще раз и не погубил себя. В ночь на Ивана Купала я написала этот текст. А когда пошла на почту отправить его в Черкассы, по пути встретила своего знакомого Тараса Кознарского. Мы зашли в кафе, я рассказала ему о ночи на Ивана Купала и дала текст, поскольку у меня было два экземпляра, а Тарас его отксерил и почему-то передал Соломии Павлычко. Помню, как Соломия мне позвонила и сказала: «Ты настоящая писательница». Таким образом этот текст стал двойным: с одной стороны, он написан для единственного человека, который, кстати, сейчас баллотируется на должность мэра в Черкассах, чему я очень рада, а с другой — привел меня в литературу.   — А ваш новый роман «Українська реконкіста»? Критика восприняла его именно как несколько автобиографический...   — Его я также написала для единственного человека, девочки из нашего рода, дочери моей сестры — Светланки. Я знаю, что у нас в роду есть такое свойство — ходить по краю, слышать голос неосознанного... Кстати, именно это и привело меня в психоанализ: мне нужно было объяснить с научной точки зрения, прежде всего самой себе, что происходит с психикой на грани? И когда я поняла, что Светланка также видит потустороннее, для меня стало важно объяснить ей, что такое знахарство, показать, как опасно ходить по краю. Конечно, я облекла это произведение в художественную форму, там есть мой собственный психологический опыт, — но Светлана прочитает этот текст в знаках, совсем по-иному.     Поэтому и говорю, что я случайный человек в литературном процессе. Для меня не имеет значения литературная судьба произведения. Главное — назначение, которое есть у этого текста. Я могу вообще не печатать свои книги, а просто отдавать тексты людям, для которых я это написала. Но я знаю: люди могут и не воспринять текст, если я просто оставлю его ненапечатанным, а когда ты публикуешь роман, они уже относятся к тебе с уважением и пониманием. Детям моего рода также нужна моя слава. До тех пор, пока они не поймут, что это неважно.   — Социальные, как вы говорите, женщины часто сетуют, как трудно соединить бурную общественную деятельность с бытом: приготовить мужу обед и т.п. Для метафизической женщины это проблема?   — Я невероятно люблю готовить! Ведь я же выросла в селе. Готовя пищу, ты туда привносишь собственную энергию. Когда вся моя семья съезжается в село, я всегда на кухне, все знают, что самая вкусная еда — это когда я готовлю. Жаль, что у меня не хватает времени уделять этому достаточно внимания, и только в селе могу отдохнуть, готовя на всех.   — Восьмое марта — ваш праздник?   — Моя мама любит, когда ей дарят цветы в этот день. Но я его не праздную.     — Почему? Вы же не феминистка!   — У меня два больших праздника: Рождество и Пасха. Шестого марта начинается пост, это для меня очень важно. Люблю метафизические дни и праздники, когда что-то происходит, например Ивана Купала. Знаете, почему знахарки в ночь на Ивана Купала создают свои тексты? В это время активизируются творческие силы земли, и вода становится творческой, мощной, сильной! Это действительно — День! А Восьмое марта, 23 февраля, День Валентина... Ну, собственно, что это за праздники в Украине? 23 февраля можно праздновать разве как день рождения президента.     — Над чем работаете сейчас?   — Готовлю к печати в «Академвидаві» новую книгу «Код української літератури». На основе психоанализа истолковываю украинскую литературу от Сковороды до Забужко. Это моя монография докторской, и я собираюсь выйти, как видите, в социум на защиту своей концепции.     Я писала этот труд между делом, не думая выносить его на защиту докторской, если бы не знакомство с Петром Сосенко, одноклассником Соломии Павлычко. Код украинской литературы глубоко спрятан в фольклоре. А прадед Петра, Ксенофонт Сосенко, был известным фольклористом, и сам Петр собрал множество текстов для анализа. Он преподает во Франции, и когда я ему рассказала об этой теме, он сказал мне: «Создадим что-то вроде «масонской ложи» — ты будешь анализировать, а я буду предоставлять тексты и профинансирую тебя на три года. В честь Соломии, поскольку она была моей первой школьной любовью».     На второй день после нашей встречи Петр купил мне новый компьютер и вообще очень помог материально. Благодаря ему я заканчиваю эту книгу, но пока без анализа фольклора. Вот говорю, что я не в социуме, а сама...   — Так может, ваша научная и преподавательская деятельность — это тоже случайно, как феминизм и литература?   — Нет. Учитель — самая лучшая профессия. Моя сестра говорит, что благодаря мне в нашей семье будет династия учителей. Очень хочу, чтобы так и было. Когда прихожу в аудиторию и вижу, что студенты меня ждут... Это — самое большое счастье в социуме: учить искать истину. Поэтому я не такой уж внесоциальный человек. Зарегистрирован antonina Beholder Живет здесь Я люблю этот Форум!     Просмотреть Профиль » Сообщений: 2204 Re: О.Кобылянская и Н.Кобринская-пионерки феминизм « Ответить #8 В: 01/15/08 в 12:44:17 » Цитировать » Править Quote: Родители Михаила Рудницкого:мать Полтавцева-авиаконструктор КБ им.Туполева,отец-театровед.Ничего общего,кроме фамилии,они с нашими Рудницкими не имеют.   Нет-нет, я как раз о наших Рудницких. Михаил Рудницкий, знаток европейских языков, писатель, литературовед, приятель Ирины Вильде. Вот он не брат ли феминистки Милены? У них обоих вроде были еврейские родственники, вот я и "застановилася", не в родстве ли они между собой. На тему последних текстов посплетничаю позже (это очень жареная тема   ), а пока более ранние комментарии.     Поначалу маленькое методологическое замечание – стоит ли переводить литературные псевдонимы? Имхо, нет, пусть уж Ганна Барвинок остается Ганной, а не Анной (по-настоящему ее звали Александрой Кулиш, это жена Пантелеймона Кулиша), а Олена Пчилка, соответственно, Оленой, а не Еленой. Единственное допустимое исключение – это когда сам автор «национализирует» свою фамилию, создавая из нее псевдоним: так поступила Юлия Шнайдер, вошедшая в литературу как Уляна Кравченко (что просто дословный перевод ее имени и фамилии). Между прочим, замечательная женщина, которая очень пришлась бы впору к теме Франка. Не так давно появилась сенсационная гипотеза, что именно она была героиней происшествия, вдохновившего Франка на написание «Зів’ялого листя»: он будто бы использовал подлинный дневник какого-то ее отвергнутого поклонника, покончившего самоубийством! Для полноты картины, сама Юлия Шнайдер была влюблена именно в Франка, а когда ее позже спрашивали, почему она хоть письменно ему в этом не созналась, отшучивалась – боялась, что он начнет править ее стиль и правописание. Переходя к нашим феминисткам: Quote: Никто из священнической семьи Озаркевичей не мог подумать, что симпатичная девочка вырастет "подстрекателем покоя", Наталья была не первым членом семьи Озаркевичей, скандализировавшим консервативное галицкое общество. Ее родной брат Владимир женился на Ольге Рошкевич, первой и самой большой любви Франка, в ту пору, когда и она, и Франко стали изгоями из-за его ареста. Владимир сделал это по просьбе Франка и ради дружбы пожертвовал собственными сердечными склонностями – он любил другую девушку (брак с Ольгой Рошкевич поначалу был фиктивным). Сама Наталья считала жертвой такого расклада именно брата. Относительно же чисто литературного творчества Кобринской, то его вершиной считаются «Военные рассказы», цитировавшийся рассказ «Брати» - из этого цикла, мне же особенно врезался в память рассказ «А свічка горить...» Об Ольге Кобылянской (кстати, она отнюдь не феминистка, потому что почти не занималась общественной деятельностью)   Quote: Не всколыхнул настоящего интереса к произведениям Кобылянской и сериал «Царівна» (рабочее название повести — «Без подій» — неплохая основа для сериала!), регулярно повторяемый по Первому национальному. Между прочим, я «Царівну» чрезвычайно люблю с детских лет. Но вспомню также очень неплохой, хоть и старый фильм «В неділю рано…» - вот бы теперь сделать его римейк, и несколько телепостановок «Valse melancolique» (одна из них очень мрачная, по исходному сюжету хоть одна из героинь обретает семейное счастье, по этой постановке – нет), а еще помню, что на основании «Природи» была снята одна из серий «Острова кохання» О.Бійми. Но буквально просятся в кино также остросюжетная - «За ситуаціями» і психологическая «Через кладку». А замечательная и острохарактерная «Некультурна», по поводу которой Леся Украинка письменно аплодировала! Раз мы уж добрались до этой темы… Учитывая, что получилось в итоге, скажу – некоторые вещи нельзя высказывать даже в качестве осторожной гипотезы. Рано или поздно находится какой-нибудь щелкопер типа О.Бузины… Ладно, скажу лишь, что книгу Notre Dame d’Ukraine, где от этих умопостроений не оставлено камня на камне, Оксана Забужко написала в исполнение обещания, данного подруге, Соломии Павлычко, к тому времени – уже покойной (она погибла при трагических и неясных обстоятельствах в новогоднюю ночь накануне нового тысячелетия, раздавались тогда голоса, что это было наказанием свыше. Ладно, не хотелось бы мистику разводить). Тем более неоднозначным является вопрос о характере связи О.Кобылянской и О.Маковея. Похоже, он просто любил другую женщину. Это тоже была в своем роде романтическая история. Как он позже рассказывал, влюбился с первого взгляда, но когда попробовал объяснится, она ответила – выйдет лишь за того, кто напишет ей письмо не менее метра в длину. Но он как раз исполнял в армии должность телеграфиста, так что условие выполнил. Ограниченной мещаночкой жена Маковея отнюдь не была, современники описывали ее как редкую красавицу, обычно одной рукой помешивавшей суп, который готовила, второй же - держала книгу, которую в то время штудировала. Да и сам Маковей, хоть и уступал Ольге талантом, тоже был очень интересным писателем, мягкого иронического направления («Ксантипа» - это от него).   Quote: Классик украинского литературоведения Сергей Ефремов воспринимал этих героинь весьма скептически: «Вони... до останньої волосинки перейняті вузеньким, дрібненьким міщанством, з додачею ще отієї манери копирсатися в своїх і чужих душах та направо й наліво ганебні епітети роздавати. Якщо й одрізняються ці надлюди од звичайного міщанського болота, то тільки своїм замилуванням красою, яке набирає явно карикатурних форм».   Это, пожалуй, из статьи «В поисках новой красоты». За эту статью ему собиралась основательно всыпать Леся Украинка (тоже попавшая в «зловредные декадентки»), к сожалению, текст ее ответа не сохранился, но есть обширные цитаты в письмах к матери и сестре От 27.01.1903, письмо матери (извините за неуклюжий перевод)   «Я, как видишь, все-таки огрызнулась в адрес Ефремова – сердце не выдержало, да и невозможно было вытерпеть. Много выдержки мне стоило, чтобы не впасть в сарказм и не начать и себе язвить, но я постаралась этого не делать. Я хочу, чтобы мой ответ отличался своим спокойным, даже «рыцарским» тоном от этой дикой бурсаччины. Если бы я не была так задета лично, я бы так не церемонилась, но я не хочу быть сердящимся Юпитером. Поэтому я, в частности, пожертвовала сравнением статьи Ефремова с «Вавилонским столпотвореньем», хоть это напрашивалось само собой, и с ямой, полной «жупела», куда свалены все, кто только носил «декадентскую прическу» и «модные цвета», а заодно и все, кто на них смотрел. Не сказала и того, что в статье Ефремова царит «смешение языков» (Михайловского, З.Венгеровой, М.Нордау и Гилярова), что неизвестно почему он подчинился одним авторитетам, даже таким, как третьесортный писатель Нордау и такого же разбора критик Венгерова, а не вспомнил даже Толстого (хоть это было бы даже кстати для брани). Оставила и то, что невозможно критиковать «непереводимых» символистов по переводах, что нужно знать язык «непереводимых», когда уже браться о них рассуждать!» (из 12-томника, том 12, ст.29). Франко же ответил Ефремову статьей «Принципи і безпринципність».   Quote: Но особенно энергично протестовал против такого позиционирования Кобылянской в литературе Иван Франко, полемизируя с критиком О.Луцким. А нет-нет, это он по собственному поводу! Это он так среагировал, когда его пытались определить в декаденты!   «Я декадент? Се новина для мене! Ти взяв один з мого життя момент, І слово темне підшукав і вчене,   І Русі возвістив “Ось декадент!”   Это В.Щурату, молодомузовцу. А вот и О.Луцкому, пишущему под псевдонимом «Лунатик»   Правда, синку, я не геній... Ех, якби я геній був! З тих істерій, неврастеній Я б вас чаром слів добув; Я б, мов вихор, вас з собою Рвав до ясних світлих мет І до жертви, і до бою Вів би ваш я смілий лет! Я б вам душі перерОдив, Я б вам випрямив хребти, Я б мужів з вас повиводив – Навіть з мавп таких, як ти!   И что вы думаете, кому везет, тому и брань в пользу. На этой самой мавпе (обезьяне) семейство Луцких уверенно въехало в литературу, а сын этого Остапа Луцкого, Юрий, стал успешным филологом и литературоведом. У него училась Оксана Забужко.   Quote: романтическая повесть «У неділю рано зілля копала», которую Кобылянская очень хотела увидеть на сцене: «...Хай хтосічок біленький прочитає те оповідання. Прочитавши, нехай хтось розважить собі просьбу чорненького. Просьба слідуюча: чи хтось біленький не міг би се оповідання переробити на сцену. Будь то яко драму, будь то на оперу...» — нет нужды уточнять, к кому она обращалась. и подруга начала писать, сделаны были наброски и распределено действие. Как посмотришь, сколько она не успела…   Quote: Но, так или иначе, писательница в конце концов рассталась с образами интеллигенток и обратилась туда, куда было направлено внимание всей «прогрессивной» литературы того времени, — к жизни народа.   Довольно сильное искажение, она все время вполне свободно переходила от «простонародной» тематике к «интеллигентной», да и чем, например, героиня «Некультурной» примитивнее героини «За ситуациями»? После «В неділю рано...» были еще очень элитарные «Ніоба» (О ти, моя жрице краси і чистоти), «Через кладку», «За ситуаціями». «Апостол черні» замалчивали потому, что это ведь фактически о национально-освободительной борьбе и сечевых стрельцах     Quote: С моим отцом Эльпидефором (дома его звали Ильей) она познакомилась на вечере в Украинском народном доме в Черновцах. Отец родился в крестьянской семье, где, кроме него, было восемь детей.   Кроме всего прочего, Эпидельдорф обладал незаурядным чувством юмора. Как он высказывался по поводу своего непроизносимого имени! Кажется, оно досталось ему из-за ссоры между родителями и крестившим ребенка священником. Естественно, имя переделали на более понятное, но когда матери пришлось заполнять какие-то официальные бумаги на сына, она поначалу вообще забыла то исходное имя, потом вспомнила «Пипидельдорф», потом «Дупедельдорф» (кто не понял то это непереводимая игра слов)   Quote: Однажды, разговаривая с журналистом и литературоведом Дмитрием Косариком, сказала: « Якось проживемо, тільки б більшовики не прийшли ». Он выскочил из комнаты будто ошпаренный, пообещал молчать об этом инциденте, а с того времени родственники писательницу саму с чужими людьми не оставляли.   И это был не единственный случай в таком роде! Встретиться с живым классиком приехал из Киева нарком образования (Затонский, кажется). В разговоре она спросила: «А какая сейчас власть в Киеве?» «Конечно, украинская». «Так большевиков прогнали? Ну, слава Богу». Когда ее спросили, с кем из Великой Украины она хотела бы встретиться, ответила – с Дорой (Исидорой Косач-Борисовой, младшей сестрой Леси Украинки). Дора в это время валила лес где-то на севере, но по такому случаю ее срочно освободили. Так Ольга Юлиановна спасла сестру своей ближайшей подруги.   Quote: Родителей предупредили, чтобы никаких речей на украинском языке, но ученица Кобылянской — учительница Равлюк, все же нарушила запрет   Одна из соучениц Ирины Вильде, описанная в «Повнолітніх дітях», носила фамилию Равлюк. Может, та же самая?   Об Ольге Косач – Олене Пчилке – вообще можно писать без конца. Процитирую из Оксаны Забужко:   Quote: «…Ольга Драгоманова-Косач, эта первая в нашей истории «модерная женщина» ибсеновского типа (Марко Вовчок сравнительно с нею, со всем своим жоржзандизмом - просто провинциальная инженю) была спроектирована по меньшей мере как матриарх новой церкви (…) В 20-м веке в любой европейской стране госпожу Косач безусловно ждала бы блестящая политическая карьера, в колониальной же Украине 19-го века к ней точно подходят слова В.Петрова о П.Кулише: «парламентер без парламента, лидер без партии, общественный деятель без трибуны, журналист без журнала». Разница разве что в том, что за свою жизнь эта неутомимая «ересиархиня», где бы не оказывалась, сразу же энергично принималась сама создавать для себя и «трибуну» (показательна тут история почти что детективного проникновения «громадивцив» в киевское «Литературно-историческое Общество» 1890-х и постепенного превращения его в украинскую культурную институцию, - до тех пор, пока власти, спохватившись, его не закрыли), и «партию» (установление контактов между Украиной и Галичиной, сотрудничество между киевской и полтавской «громадами», историческое празднование юбилея Котляревского 1903 г. – все это в значительной степени ее личные заслуги, никем пока достаточно не оцененные), и «журнал» (она была и первой украинской женщиной-издателем – журнала «Рідний край» в 1906-1916 г.г), да и первым украинским парламентером успела побывать (…) в январе 1905 года ездила в Петербург на переговоры с премьер-министром Витте об отмене Эмского указа (факт, не занявший заметного места в нашей историографии, а зря, все-таки это были первые переговоры с имперским правительством, где Украина была представлена как определенная автономная целостность, пусть и языково-культурная). В куда большей степени, чем ее брат (который до «еретических националистических идей» все же, по сердитому замечанию Донцова, «не додумался»: «почему могла додуматься Олена Пчилка, а он нет?»), Олена Пчилка воплощала в себе тот маркантный для европейской истории 19-го века тип нациесоздателя, «идеалиста, как Бог приказал», которым так восхищался И.Франко в лице «Моисея нового Израиля» Теодора Герцля, - где ей не удавалось подчинить себе мир, она энергично создавала себе новый и управляла им по собственным законам. Во всяком случае, свою страну она, что называется, сдала потомкам в совершенно ином виде, чем приняла, и тяжкой обидой по отношению к ее настоящим заслугам является впихивание этого «Герцля в юбке» в совершенно несоизмеримое с ее масштабами женское гетто дома и семьи.» Зарегистрирован Нехай і на цей раз Вони в нас не вполюють нікого olegin Живет здесь Я люблю этот форум!     Просмотреть Профиль » Сообщений: 3520 Re: О.Кобылянская и Н.Кобринская-пионерки феминизм « Ответить #9 В: 01/15/08 в 21:02:21 » Цитировать » Править on 01/15/08 в 12:44:17, antonina wrote:  Но вспомню также очень неплохой, хоть и старый фильм «В неділю рано…» - вот бы теперь сделать его римейк, и несколько телепостановок «Valse melancolique» (одна из них очень мрачная, по исходному сюжету хоть одна из героинь обретает семейное счастье, по этой постановке – нет), а еще помню, что на основании «Природи» была снята одна из серий «Острова кохання» О.Бійми. Антонина,давно хотел у Вас спросить на основании чьих произведений создан сериал О.Биймой(Очень его уважаю среди всего укр. режиссерского "бомонда")?Многие утверждают,что за основу он брал криминальные дела во львовских архивах конца 19-нач.20 вв.Другие утверждают,что в основе его сценариев -произведения И.Франко.Где же истина?   Quote: Это тоже была в своем роде романтическая история. Как он позже рассказывал, влюбился с первого взгляда, но когда попробовал объяснится, она ответила – выйдет лишь за того, кто напишет ей письмо не менее метра в длину.   Які примхи!Я вражений « Изменён в : 01/15/08 в 21:03:13 пользователем: olegin » Зарегистрирован antonina Beholder Живет здесь Я люблю этот Форум!     Просмотреть Профиль » Сообщений: 2204 Re: О.Кобылянская и Н.Кобринская-пионерки феминизм « Ответить #10 В: 01/16/08 в 13:42:11 » Цитировать » Править Какой сериал? Если "Острів кохання", то там каждая серия по разным произведениям - и Франко, и Вынниченко, и Кобылянская. "Для домашнього вогнища" - по повести Франка с тем же названием. "Злочин з багатьма невідомими" его же "Основи суспільності" (только эта повесть недописана, конец тем ужасным самоубийством ножницами Бийма досочинил сам). "Пастка" - тоже Франко, "Перехресні стежки". Но Франко писал эти повести на основании реальных процессов, он тогда работал репортером. Не так давно появилась повесть Горака о прототипах "Основ суспільності". Вкратце - реальных подобных процессов было даже два, а тот, что до сих пор считался исходным, не подходит по тому параметру, что реальные обвиняемые (владельцы Торок, мать и сын), -действительно были невиновны.   Ладно, вставляю свои коментарии по предыдущему   Вот и я со своей порцией сплетен. Но поначалу предложение – может, нам уже тему переименовать? А то эти _ с & режут глаза, да и феминистского народа уже значительно больше, чем двое заявленных персонажей. Я бы предложила «Феминистический дискурс». Или, если хотите, дискурсия. Эпиграфом к последующему будет цитата из «заядлой сплетницы» (по ее собственному определению) Нилы Зборовской, прячущейся под псевдонимом Марии Ильницкой. «Ульяненка не любил Евген Пашковский. –«Ты, сука, - говорил он ему, - на моем имени себе карьеру делаешь!». Или, может, он это говорил Ниле Зборовcкой, потому что он феминист, за половую равноправность в общении»   Как раз книга Нилы Зборовской: «На карнавалі мертвих поцілунків» попалась мне под руку… Но поначалу все будет крайне благопристойно. Поскольку именно Лысяку-Рудницкому (то есть его текстам) я обязана значительной частью своего мировоззрения (ежели таковое существует ) и своим пониманием национализма, то и начну с Милены Рудницкой. Н.Зборовська « «Мілена Рудницька» у ситуації сучасного українського неофемінізму» «Дискуссия вокруг модерной и традиционной женщины, развернутая в статье М.Рудницкой «Новий тип жінки» остается актуальной и сегодня. Ностальгию 20-го века по поводу «женственной» женщины, а также сожаление по поводу исчезновения «женственности», безусловно, вызвал новый тип женщины, созданный феминизмом. Если традиционная «сентиментальная» женщина свой ум и волю полностью подчиняет мужчине, то модерная выступает в активной и самостоятельной позиции. Не каждый мужчина и в наши дни воспринимает эту активную, независимую женскую роль. М.Рудницкая полностью понимает то, что феминизм, который вывел женщину за порог «домашнего очага», не только открыл перед ней широкий мир, но и поставил новые жизненные проблемы, вызвал новое дуалистическое бытие (борьбу за воссоединение двух противоположных заданий – быть человеком и быть женщиной). Сравнивая традиционный (беспроблемный) и модерный (противоречивый) женский тип, М.Рудницкая отдает дань феминизму, разбудившему женское духовное беспокойство. «Вчерашняя женщина, не знавшая еще антагонизма между двумя жизненными тенденциями, не знала раздвоения души, была более гармоничной, более уравновешенной, чем нынешняя. Но сегодняшняя женщина богаче, интереснее. Ее внутреннюю борьбу,  ее беспокойство, ее поиски и странствия, самоанализ и сомнения можно назвать проблематизмом новой женщины»   «Еще в 1919 г. М.Рудницкая отрицала создание женских политических и профессиональных организаций, считая это таким же анахронизмом, как открытие университетов или театров для женщин».   «Не было и нет другого женского движения, которое имело бы такой чисто-национальный характер, как украинское женское движение», - отвечала М.Рудницкая своим оппонентам на упреки в «интернационализме».   «М.Рудницкая активно выступает в 1930-х против т.н. «гитлеровского взгляда на женщину», сводящего женское предназначение к рождению и воспитанию детей и ведению домашнего хозяйства… М.Рудницкая открывает, что украинская националистическая политика в отношении женщины – в поддержке «гитлеровской программы женского вопроса», странным образом совпадает с католической. По глубокому убеждению Рудницкой (с ее отвращением к тоталитаризму, большевизму или авторитаризму – не существенно, являются ли они составляющими общественной или религиозной политики) такая стратегия совершенно не отвечает «исторической традиции и психике украинского народа», - ни национальному характеру, ни национальным интересам.»   «Это наша вина, наша собственная вина в том, что не на поле боя погибли эти миллионы, не гибли, как рыцари, а опухшие умирали от голода».   «На нарастающей волне антифеминизма 1930-х Рудницкая предупреждала, что борьба за равноправие – это начало, а не конец феминизма. «Никогда равноправие не было целью женского движения. Оно являлось только условием, позволяющим женщине начать решение ее собственных заданий.»   «Указывая на достижения  первого этапа феминистического движения, М.Рудницкая остро критикует его крайности (будто слышу эти споры об открывании дверей – А.): стремление к равноправию обозначало стремление к уравниванию с мужчинами путем нивелирования природы женской духовности. Вместо того, чтобы утверждать – мы тоже люди, они утверждали: мы равны мужчинам. Поэтому самой заметной чертой современного феминизма (его второго этапа) провозглашается признание женской за своей природой духовной силы, изучение специфики женского мировоззрения, понятия морали и чувства справедливости» Главным на этом этапе стало не определение прав, а определение обязанностей.   «Вместе с другими украинскими активистками Милена Рудницкая пережила подлинную катастрофу, когда в 1930-м году в Вене Конгресс Международного Женского Совета прекратил членство украинок, поскольку они представляют негосударственный народ. Тогда Милена Рудницкая вместе с Софией Русовой дали себе слово: в ситуации, когда мирное сотрудничество с культурным миром запрещено, они станут «мятежницами Европы». Украинский феминизм действительно был таким мятежным европейским движением, что, как Сизиф, отбросил   богов и начал двигать камнями»   Мятежницей она оставалась и тогда, когда, вопреки успокаивающим заявлениям «левых интеллектуалов», всеми возможными средствами кричала о Голодоморе. Она была среди тех, что не дали остальному человечеству спокойно закрыть глаза, а потом так же спокойно забыть. Она едва ли не первая сравнила Голодомор с Голокостом, - и ее нельзя было обвинить в «спекулировании трагедией»: она, видите ли, была частично и еврейкой.       Теперь уже подлинные сплетни от Зборовской – о Тамаре Гундоровой. (После долгого объяснения, кто такой Олекса Доля) «И вот он говорит мне: «А ты знаешь, что Хтось организовал Центр гендеризма-феминизма (1) и в нем также – Тамара Гундорова! Я никогда бы не мог подумать, что такая умная женщина и такая феминистка!» Ну, с этим Центром целая история! Хтось с Кимось придумали создать этот Центр после чьей-то литературоведческой переориентации в сторону феминизма и под чью-то докторскую диссертацию, и чтобы весь Центр работал на Хтося и Хтосічка. Для солидности втягивают Хтось и Хтосічок Соломию Павлычко, а также Тамару Гундорову, которой весь 1998 год нет в Киеве, потому что она отдыхает со своей фулбрайтовской семьей в Америке и что-то там для души, говорят, выискивает об интимной жизни Владимира Винниченко, одного такого популярного писателя-извращенца (уже умер, можно говорить, что захочешь!). И вот когда Тамара Гундорова сном-духом не ведает, что она феминистка-гендеристка, она ею становится в Украине. Спасибо двоедушной человеческой природе! Представьте себе – приедет она из Америки! Лучше бы она там оставалась… А то еще начнет отрицать свое раздваивание. Тамара Гундорова – умище (2), все читают и никто не может понять, что она хочет сказать (себе бы так научится маскироваться!) Если в Украине все знают, что Тамара Гундорова – феминистка, то это значит, что феминизм –что-то  очень умное, двухголовое, двоедушное, украинско-американское, изменчивая и шаловливая дискурсия и, главное – не каменный и застывший дискурс, как фаллоцентрично написала о нем Соломия Павлычко.   ================================================   Авторские примечания (1) Вполне серьезная сноска. Центр гендерных студий в литературной критике основали в 1998 г. В.Агеева, С.Павлычко и Н.Зборовська (Хтось, Хтосічок – это, конечно, шутливые обращения, используемые Лесей Украинкой и О.Кобылянской-А.) (2) Смотри-не-смотри ее статьи, все равно ничего не поймешь. Так что попробуй поначалу самую женственную из книг «Проявлення слова. Дискурсія українського модернізму. Постмодерна інтерпртація» Зарегистрирован Нехай і на цей раз Вони в нас не вполюють нікого antonina Beholder Живет здесь Я люблю этот Форум!     Просмотреть Профиль » Сообщений: 2204 Re: О.Кобылянская и Н.Кобринская-пионерки феминизм « Ответить #11 В: 01/16/08 в 13:43:59 » Цитировать » Править on 01/15/08 в 21:02:21, olegin wrote:   Які примхи!Я вражений   Поскольку он работал телеграфистом, то послал телеграму. Зарегистрирован Нехай і на цей раз Вони в нас не вполюють нікого olegin Живет здесь Я люблю этот форум!     Просмотреть Профиль » Сообщений: 3520 Re: ФЕМИНИСТИЧЕСКИЙ ДИСКУРС « Ответить #12 В: 01/16/08 в 14:31:59 » Цитировать » Править Антонина,мне кажется,что за фасадом феминизма у любой женщины скрывается обычное желание любить и быть любимой,потребность в ухаживании со стороны любимого человека.Какая женщина не мечтает нежиться в постели хотя бы до 12 часов(А врачи-косметологи советуют подольше спать,чтобы сберечь упругость кожи),а не бежать сломя голову в 7-00 в опостылевший коллектив с надоевшими сплетнями и интригами да еще символической зарплатой и пошлыми намеками шефа,а что еще хуже стоять в любую погоду на лотке,обмораживая свои нежные пальчики и обветривая кожу лица(я уже промолчу о пагубном физиологическом аспекте этого дела для женского организма).По-моему удел женщины быть берегиней в семье или уже что-то успело в этом аспекте поменяться?В свободное время женщина может заняться собой:фитнесс,бассейн,аэробика,СПА,солярий-неужели плохо.Для духовного развития-пожалуйста,масса литературы-на выбор и тот же интернет.Конечно,если она по натуре общественница и не может без коллектива(как и любой публичный человек)-тогда в этом случае психология феминизма мне понятна.А иначе-нет.Я бы и сам,между нами "девочками",будучи женщиной не отказался от роли "птички в золотой клетке".Другое дело,что не всякий мужчина может гарантировать эти параметры для женщины. Зарегистрирован antonina Beholder Живет здесь Я люблю этот Форум!     Просмотреть Профиль » Сообщений: 2204 Re: ФЕМИНИСТИЧЕСКИЙ ДИСКУРС « Ответить #13 В: 01/16/08 в 14:41:59 » Цитировать » Править Да что Вы! Я бы с ума сошла через неделю такой жизни   А знаете, что подлинная "берегиня" - это по фольклору малоприятное существо. Живет близ реки, заманывает молодых парней и ... ну, скажем, щекочет до смерти   Она от слова "берег", а не беречь. Что касается домашнего хозяйства, то я кулинарить люблю. Но в разумных пределах.   Зарегистрирован Нехай і на цей раз Вони в нас не вполюють нікого nava Beholder Живет здесь Несть глупости горшия, яко глупость.     Просмотреть Профиль » WWW » Сообщений: 1508 Re: ФЕМИНИСТИЧЕСКИЙ ДИСКУРС « Ответить #14 В: 01/16/08 в 16:00:56 » Цитировать » Править Слава всем богам, хоть кто-то правильно толкует берегиню. Я уж устала объяснять это разным славянофильсвующим дамам. Хотя значение слова есть  в любом мифологическом словаре, да и на народных изображениях вполне себе адекватная русалка. Другое наименование, уже христианских времен - "фараонка". Вроде как эти чудища произошли от фараоновых воинов, которые в Красном море утонули. Извините за оффтоп. « Изменён в : 01/16/08 в 16:02:01 пользователем: nava » Зарегистрирован Страниц: 1 2 3  ...  14 Ответить » Уведомлять » Послать тему » Печатать Перейти к разделу: ----------------------------- Новости -----------------------------  - Вечная новость: Правила. ----------------------------- Арда, Эа, далее везде.... -----------------------------  - Отрывки, взгляды, нечты   - Квенты и амбарканты   - Все прочее - литература. И ее ведение. ----------------------------- Вавилонская Башня -----------------------------  - СТРАНА ХАТТИ   - Вавилонская библиотека   - Вавилонская Блудница и ее обычай   - Поучительные рассказы и назидательные истории ----------------------------- Прикладная этика и теология -----------------------------  - названная так, ибо здесь ----------------------------- Гехаймполитик -----------------------------  - Унд унгехайм аух ----------------------------- Сконапель истуар - что называется, история -----------------------------  - Крывия, Литва, Беларусь   - Общие вопросы и древняя история   - Большой Вавилон   - Гражданская война на Юге России   - Монгол Шуудан   - Прочее и разное   - Новая и новейшая история   - Альтернативная история => Околоистория Центральной и Восточной Европы   - Материалы по катарам ----------------------------- Бель-летр -----------------------------  - Спойлеры и Дисклэймеры   - Уголок Лапочки   - CRITIQUE ВОЗРОЖДЕННАЯ   - Прочие авторские тексты ----------------------------- Разное -----------------------------  - Занимательная этнография   - Коаппс, коаппс, брекекекс   - Вольная слушательня   - Юмор   - Дела сетевые и удельские   - Кроме людей « Нет темы | Следующая тема »

Удел Могултая
YaBB © 2000-2001, Xnull. All Rights Reserved.