 Автор |
Тема: Мамурра Формианец и Катулл веронец (Прочитано 4778 раз) |
|
Guest is IGNORING messages from: .
Mogultaj
Administrator
Einer muss der Bluthund werden...
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 4173
|
Чуть из хлябей явился земной простор
(«Так точно», - сказал сапер),
Господь Бог сотворил Инженера
Инженерных Эс-Пэ-Ку-Романи войск,
формианца по кличке Мамурра.
От имени всадника Мамурры из Формий, военного инженера и ближайшего друга Гая Цезаря, до нас дошел только когномен – Mamurra. От биографии его – несколько больше, и в основном благодаря его величайшему ненавистнику, Катуллу из Вероны. Убоявшись ругани этого злосчастного, поколения историков и комментаторов не слишком благоволили к Мамурре и еще того меньше были готовы специально им заниматься. Между тем человек, которого Цезарь приблизил к себе в такой степени, как Мамурру (собственно, это был, повидимому, его единственный ближайший личный друг; были у него еще и близкие товарищи, например Корнелий Бальб – кстати, тоже инженер), заслуживает, пожалуй, того, чтобы собрать воедино все, что о нем известно. Такое собрание я и начинаю ниже – может, кому и пригодится. Поскольку главным источником здесь является Катулл, то в комментарии нам придется чаще обращаться к материалу римской обсценной лексики, чем это предусматривала бы тема как таковая.
Сводка же всего, что можно сказать о Мамурре, такова:
он был римский гражданин всаднического сословия, уроженец Формий, где жил его род, обладавший наследственным когноменом «Мамурра». По всей видимости, род этот был ветвью местного формианского рода Витрувиев. Род [Витрувиев] Мамурр был – или скорее стал благодаря нашему Мамурре - настолько влиятелен в Формиях, что Гораций именует сами Формии «городом Мамурр». Родился Мамурра, вероятно, около 90 (+/- 5) г. до н.э. Промотав отцовское наследство, он отправился на войну с Митридатом под началом Помпея. После того как Митридат был побежден (а сам Мамурра получил на войне немалую добычу), он вернулся в Италию, - вероятно, вместе с Помпеем (тот высадился в Брундизии и распустил свои войска в декабре 62 г.). В Риме Мамурра промотал и понтийскую свою добычу, а также сблизился с Гаем Цезарем – тогда это был анфан-террибль римской политики, аристократ, с увлечением выступавший как кумир, заступник и благодетель плебса, а также тех, кто искал его помощи и покровительства; для сената он был горем и бедой. Цезарь поддерживал на тот момент Помпея и получил к лету 61 г. наместничество в Испании Дальней. Мамурра поступил к Цезарю, служил при нем в Испании и сделал с ним лузитанскую кампанию 61 г., где вновь обогатился военной добычей. Далее он так и оставался при Цезаре. В течение всего галльского наместничества и галльских кампаний Цезаря Мамурра служил у него в качестве praefectus fabrum («начальника мастеров») – должность невероятно ответственная: префект фабрум отвечал за строительство лагерей, все военно-инженерные, саперные и осадные работы, а также за арсенальное хранение, починку и армейское производство инвентаря, оружия, снаряжения и осадных машин; наконец, за снабжение войск всем означенным. Коль скоро Мамурру Цезарь поставил на эту должность, держал в ней и к нему благоволил, можно не сомневаться, что дело свое Мамурра знал и делал блестяще и Цезарю пришелся под стать. К числу наиболее важных военно-инженерных достижений Мамурры в это время должны были относиться возведение знаменитого Цезарева моста через Рейн и осадно-оборонительные работы при операции в Алезии. Сопровождал он Цезаря и в его высадке в Британии.
За время галльских войн Мамурра сделался одним из самых доверенных лиц при Цезаре и его ближайшим другом. На отдыхе они с Цезарем вместе кутили, делили друг с другом одних и тех же женщин и даже стали любовниками друг другу, что было одной из реализаций их тесного товарищества; пристрастие Цезаря к Мамурре сделалось притчей во языцех, и Катулл мог риторически декламировать, что и экспедицию в Британию предпринял Цезарь чуть ли не для того, чтобы дать Мамурре случай обогатиться; и не ради ли обогащения Мамурры, восклицал Катулл, вообще занимается Цезарь всей своей политической деятельностью, разрушительной для республики? Так близки были Цезарь и Мамурра и такое оказывал ему Цезарь покровительство и расположение. В Галлии Мамурра, как и Цезарь, разжился огромным состоянием; проживал он его роскошно и разгульно, чем навлекал на себя проношения всех ревнителей древлего благонравия или тех, кто почему-либо хотел поносить Мамурру с позиций этого благонравия. В своем роскошном и вольном образе жизни Мамурра тоже был под стать Цезарю, что и отмечал с превеликим пылом Катулл в инвективах против них обоих. Где и как Мамурра познакомился с Катуллом, неизвестно (вероятно, в Вероне, на родине Катулла, где была штаб-квартира галльского наместничества Цезаря), но пути этих двух людей пересеклись, причем так, что Катуллу это пересечение страшно не понравилось, а Мамурра на этом заработал бессмертие, причем такого рода, который ему самому, несомненно, доставил бы много удовольствия. Катулл увековечил Мамурру как роскошно живущего кутилу, победоносно шествующего через все постели, ближайшего друга и любимчика Цезаря и успешного участника трех войн (из них двух великих – Третьей Митридатовой и Галльской), легко хватавшего огромную военную добычу и так же легко ее спускавшего на женщин и на пирушки. Отчаянная зависть ко всему этому, полное бессилие Катулла перед лицом ненавистного Мамурры и горе, в которое Катулла все это повергало, в Катулловых стихах выразилось тоже очень явственно. Это Мамурре, конечно, тоже пришлось бы по душе, тем более что он сам баловался стишками (и баловался довольно успешно, поскольку Катуллу оставалось тешить себя видением того, как Мамурру гонят взашей с Парнаса сами Музы – больше Катуллу в этом отношении надеяться было не на кого).
Из-за чего Катулл так разозлился на Мамурру, в точности не известно. Если бы Катулл писал с такой яростью про всех, кто в Риме был удачливее и богаче его, то ему бы не хватило писчего материала; очевидно, Мамурра навлек на себя его ярость чем-то вполне конкретным. Впрочем, по стихам Катулла можно догадаться о причинах этой ярости. Постоянной подружкой Мамурры была Амеана (провинциалка, по-видимому, уроженка Транспаданской Галлии; вероятно, в Вероне Мамурра с ней и познакомился). Впрочем, она при этом свободно вступала в дополнительные случайные связи, и, как и сам Мамурра, славилась любвеобилием. Когда она уже была подругой Мамурры, Катулл и сам попробовал за ней поухаживать, но Амеана не проявила ответного пыла, а вместо того назначила ему цену своей любви в десять тысяч сестерциев. Таких денег у Катулла не водилось, и он возопил в стихах, что Амеана, должно быть, не в себе, коли при своей безобразной наружности заломила цену, да еще такую (как следует из самого шока, испытанного Катуллом, другим она дарила свои милости и бесплатно; тем более обидно было Катуллу, что он в это число не попал). Вопрос о том, зачем же при таком ее безобразии и скудоумии он сам пытался ее добиться, в стихотворении как-то выпал. Таким образом, Катулл оказался неудачливым соперником Мамурры на любовном поприще.
Далее, из Cat.43 cледует, что где-то – то есть, очевидно, в Риме - Амеана в качестве подруги Мамурры вращалась в том же кругу, что и сама Клодия, предмет великой и злополучной любви Катулла; и вот оказалось, что в этом кругу Амеану считали красавицей, столь же очаровательной, как и сама Клодия (репутацией редкой красавицы Амеана пользовалась, впрочем, и на родине, в провинции). Такая сравнительная оценка Амеаны и Клодии настолько уязвляла Катулла и была при этом настолько устоявшейся, что из-за нее он обвинил весь свой век в безумии и дурновкусии, перечислив все, что, по его убеждению, делало Амеану совершенно несравнимой с Клодией. В итоге мы немало узнаем о внешности Амеаны: глаза у нее были не черные (уж не зеленые ли?), нос большой, губы влажные, пальцы короткие, ступни на вкус Катулла некрасивые (остального он и не видел). Как бы то ни было, в связи с подругой Мамурры и ее приемом в свете Катулл вновь испытал превеликое огорчение.
Тем не менее для объяснения той безудержной ярости по отношению к Мамурре, какую проявляет Катулл, всего этого недостаточно (а ярость эта была так велика, что за компанию с Мамуррой Катулл возненавидел разом и Цезаря – за то, что тот покровительствовал Мамурре, и Помпея – за то, что тот тогда блокировался с Цезарем, покровительствовавшим Мамурре... В Cat.29 Катулл обвиняет разом Цезаря и Помпея в том, что они погубили Рим, и Цезаря при этом покрывает площадной бранью, - и все это только из-за того, что Цезарь поощряет Мамурру. Мамурра здесь вырастает до каких-то апокалиптических размеров: оказывается, по Катуллу, что вообще вся политика Цезаря и Помпея ведется не для чего иного, как для того, чтобы Мамурре богато жилось!). Так кипеть и животрепетать против Мамурры Катулл мог, только если к обидам, понесенным его самолюбием в связи с Амеаной, Мамурра добавил и что-то непосредственно от себя. Учитывая, что Клодия и Амеана, - а, значит, и Мамурра, - вращались в одном и том же кругу (и по меньшей мере имели общих знакомых, как следует из Cat.43), а Катулл при этом с особой злобой негодует на то, как часто Мамурра покоряет женщин и «городеливо шествует из постели в постель, точно белый голубок или Адонис», остается заключить, что эта сторона Мамурровой активности непосредственно Катулла затронула, причем затронула очень сильно и болезненно, - то есть что Мамурра успел в число своих любовных побед включить и Клодию. Предположение тем более вероятное, что Катулл систематически упрекает Клодию в том, что та путается с кем попало и даже сама ловит себе второсортных любовников, разыскивая их на улицах и приглашая к себе (Cat.58), или отдается поклонникам по каким-то кабакам (Cat.37). В таком случае ситуация приобретает законченный характер (Катулл так и не смог добиться Мамурровой Амеаны, зато тот покорил его Клодию), оправдывающий степень раздражения, которую Катулл высказывает против Мамурры.
Катулл особенно бичует Цезаря и Мамурру за то, что они cinaedi и pathici – то есть периодически выступают в роли «принимающей» стороны при гомосексуальном соитии. Сам по себе гомосексуальный контакт в Риме этого времени отнюдь не считался заслуживающим осуждения, но только в одном случае: если это был контакт еще не женатого мужчины, выступающего в строго активной роли, с юным рабом-наложником (или иным мальчиком низкого статуса), выступающим только в пассивной роли. Римляне считали постыдным для мужчины выполнять в сексе с кем бы то ни было (мужчиной или женщиной) роль «женской», то есть принимающей, «дающей» стороны; единственно, когда это считалось незазорным – это когда речь шла о рабе, повинующемся господину. Долг повиновения в этом случае освобождал его от упреков и стыда. Между тем быть в связи с человеком особенно постыдного поведения тоже считалось постыдным; таким образом, даже и активный партнер в однополой связи с партнером нерабского или сколько-нибудь соизмеримого статуса навлекал на себя позор уже тем самым фактом, что готов был извлекать наслаждение из такого позорного поведения партнера, как добровольное, не вынужденное дисциплиной, исполнение «женской» роли с его стороны. Все это брало корни в базовой модели римских представлений о сексе: римляне в нем выделяли активную, «проникающе-берущую» роль (нормативно мужскую), и пассивную, «вбирающе-дающую» (нормативно женскую). Мужчина, выступающий в женской роли, при этой модели заведомо оказывался в недопустимо-неравном положении по отношению к своему партнеру (допустимым оно было бы только для раба по отношению к хозяину, поскольку рабы и так нормативно находились в отношениях предельного неравенства со своими хозяевами); поэтому гомосексуальный контакт в римской норме обсуждаемого времени оказывался несовместим с каким бы то ни было равенством, и, соответственно, с дружбой, подразумевавшей взаимное уважение и приязнь, то есть некоторое межперсональное выравнивание. Получалось, что своего друга, в ком ты видишь равного, нельзя ставить в «женскую» роль по отношению к себе, и нельзя самому становиться в это положение по отношению к тому, кого ты считаешь другом (то есть человеком, уравнивающимся в некоторой степени с тобой хотя бы в дружбе, становящегося с тобой в некотором смысле на один персональный уровень - даже если вы неравны по социальному положению, или если он фактически старший друг, а ты младший). С другой стороны, для мужчины считалось смешным извращением испытывать чисто физическое влечение к другому мужчине, если тот вышел из отроческого возраста; этического осуждения этот аспект не вызывал, но повод к насмешкам подавал. Поэтому однополая связь между взрослыми мужчинами в любом случае считалась компрометирующей. Наконец, для вступившего в брак связь и с собственным мальчиком-рабом считалась неподобающей его новому социальному статусу.
Катулл полностью разделял изложенную модель. Между тем Цезарь и Мамурра ее столь же полно нарушали. Мамурра был не раб-наложник и не мальчик, а высокопоставленный офицер лет двадцати пяти - тридцати; Цезарю было сорок, и он был женат; их связь была приложением к их взаимной симпатии и дружбе, а не результатом сугубо физического влечения; обоих «женская» роль в сексе нисколько не смущала; оба ни в грош не ставили всю сложную концепцию, изложенную выше, а тот факт, что эта концепция была в Риме делом общего и жесткого мнения, неприкосновенной частью римских представлений о допустимом и недопустимом, в глазах Цезаря и Мамурры ни гроша добавочного авторитета ей не прибавлял. Поэтому Катулл не находит достаточно яростного тона, чтобы заклеймить таковой их разврат. Хотя любителям переводческой манеры Адриана Пиотровского следует иметь в виду, что Катулл для нее не подходит совершенно. Из обсценной лексики он употребляет в стихах о Цезаре, Мамурре и Амеане только слова mentula «хер», diffututa «растраханный» и defututa «(вы)траханная»; слова pathicus и cinaedus заимствованы в латынь из греческого и в латыни не были даже видоизменены – иными словами, стилистически они были окрашены примерно так же, как нечто среднее между стилистическими окрасками слов «гомосексуалист» и «педераст» в русском языке, и обсценными в смысле стилистической сниженности не являлись – они были бранными только по смыслу. В остальном Катулл придерживается элегантных или обычных выражений. Именно контраст между ними и ругательствами mentula, diffututa и defututa, взрывающими общий, стилистически вовсе не бранно-экспрессивный язык Катулла, и призван передать накал его ярости и звучать убийственно для поносимых им людей. В итоге, если в русском переводе Cat.57 стоит «в чудной дружбе два подлых негодяя, кот Мамурра и с ним похабник Цезарь», то на самом деле там значится «прекрасно подошли друг другу нечестивые / бесстыдные гомосексуалисты – Мамурра и педераст Цезарь»; у русского переводчика экспрессивной сниженности языка куда больше, чем у Катулла, причем сбой идет системно. Впрочем, по-русски в таком нейтральном по сниженности стиле не ругаются, а у латыни нет иного выхода – поэтому Цезарь находил, что Катулл положил на него несмываемое клеймо этими инвективами.
Правда, уже после сочинения стишков о Мамурре и Цезаре Катулл формально примирился с Цезарем. Как сообщает Светоний, извинения Цезарю принес разом весь Катуллов поэтический кружок «неотериков»: «Гаю Кальву [друг и поэтический соратник Катулла], который, ославив его эпиграммами, стал через друзей искать примирения, он [Цезарь] добровольно написал первый. Валерий Катулл, по собственному признанию Цезаря, заклеймил его вечным клеймом в своих стишках о Мамурре, но, когда поэт принес извинения, Цезарь в тот же день пригласил его к обеду, а с отцом его продолжал поддерживать их давние дружеские отношения» (Suet.Caes.73). Однако одно из поношений Цезаря и Мамурры написано Катуллом после второй половины 55 года (Cat.29), а умер Катулл в 54 году (или, самое позднее еще одним-двумя годами позже). Таким образом, он примирился с Цезарем лишь незадолго до своей смерти (уже после Cat.29). Примирение в любом случае было чисто формальным; Cat.93 гласит: «Не чрезмерно я стараюсь хотеть прийтись тебе по нраву, Цезарь, и знать, хороший ты человек или дурной» (досл. «белый или черный») - а написано это явно уже в рамках мира между ним и Цезарем. В Cat.11 сказано: «если он (Катулл) gradietur = пройдет (в будущем) высокие Альпы, видя monumenta великого Цезаря (Caesaris magni), Галльский Рейн, устрашающее море и наидальних британцев»… Рейн, море и британцы здесь явно являются приложениями к monumenta*, иными словами, Катулл заявляет, что с Рейном, морем и британцами неразрывно связана память о подвигах Цезаря, так что они сами являются как бы памятниками (monumenta) Цезаря и его дел. О Британии и море в этом смысле можно было бы говорить только после лета 55 года (тогда Цезарь впервые высадился в Британии). Иными словами, стихотворение это позднее; в Cat.29 тот же британский поход 55 года тоже отражен, но там Катулл еще поносит Цезаря. Однако это «Caesar magnus» звучит довольно отстраненно и выражает просто объективную оценку масштаба заальпийских достижений Цезаря – оценку, в которой ему не отказывали и враги; там что знака какого-то восхищения Цезарем здесь нет.
К сожалению для биографа Мамурры, Катулл умер в 54 г.; с ним мы теряем важнейший источник сведений о Мамурре. Из других данных мы можем вывести, что Мамурра оставался на стороне Цезаря и в гражданской войне, так как Цезарь наделил его обширными владениями в Африке, после того как овладел ей в ходе этой войны; еще много позже Витрувии Мамурры владели в Африке землями и занимались строительством (известна соответствующая надпись одного Витрувия Мамурры). Кроме того, на средства от добычи, взятой в Галлии и Британии, Мамурра выстроил себе роскошный дом на холме Целий в Риме, - первый дом в Риме, полностью облицованный мрамором и с цельномраморными колоннами. Это случилось, вероятно, в конце 50-х – во всяком случае, уже после смерти Катулла, поскольку тот неоднократно проходится по недвижимости Мамурры, но говорит при этом только об имениях, а дворца в Риме не упоминает.
Из письма Цицерона от 21 декабря 45 г. до н.э. мы знаем, что еще на исходе 45 г. Цезарь и Мамурра по-прежнему были в очень близкой дружбе: Цицерон счел достойным специальной удивленнной констатации то обстоятельство, что услышав какое-то известие о Мамурре, Цезарь, находившийся в это время на людях, не изменился в лице (Cic. Att. XIII 52: «Узнав насчет Мамурры, не изменился в лице»); иными словами, при отношениях, существовавших между ними к этому моменту, с точки зрения Цицерона Цезарю было бы естественно не сдержать своих чувств при обсуждаемом известии о Мамурре - хотя Цезарь и находился в это время на людях, в гостях! К тому времени знакомство Цезаря и Мамурры насчитывало 16 лет, а самому Цезарю оставалось несколько месяцев до гибели. Видеть в том известии, о котором говорит Цицерон, указание на смерть Мамурры нет никаких оснований, хотя вполне возможно, что сообщили о нем что-то тревожное. Когда и как умер Мамурра, неизвестно, но, во всяком случае, род его еще долго продолжал располагать обширными владениями в Африке и в округе Формий.
*Иначе получилось бы, что эти Рейн, море и британцы - дополнения к gradietur «перейдет»: «если он, Катулл, перейдет высокие Альпы, видя monumenta великого Цезаря, и [перейдет также] Галльский Рейн, устрашающее море и наидальних британцев»; но тогда получится, что на пути через Альпы есть какие-то особые monumenta Цезаря, хотя никаких особых воспоминаний, связанных с переходами Цезаря через Альпы, не существовало. Кроме того, окажется, что Катулл перейдет Рейн, море и [страну] британцев, выразив эти три объекта перехода однородными членами при одном глаголе - но перейти Рейн и море нельзя в том же смысле, что [страну] британцев: перейдя через Рейн, попадаешь в Германию, перейдя через море – в Британию, а вот перейдя край британцев, никуда не попадаешь, так как за ним для Катулла ничего нет**. Край британцев можно только пройти. Иными словами, "пересечь" Рейн и море можно только в смысле "перейти объект, чтобы попасть в искомый ареал по ту сторону объекта", и именно этот ареал и есть цель движения, а вовсе не объект (его надо только миновать); а "пересечь" край британцев в тексте Катулла можно только в смысле "попасть в объект и пройти его от и до, но не переходя за предел объекта"; цель первого действия - оказаться по ту сторону объекта, цель второго - сам объект,точнее, его освоение в возможно большей полноте (от и до). Получилось бы, что одно и то же сказуемое gradietur применительно к двум однородным дополнениям имеет одно значение - «перейдет через х на ту сторону», а применительно к третьему, идущему подряд после этих двух, - уже другое значение – «пройдет х от начала до конца». Но такое флюктуирующее значение невероятно.
** у Британии (не по карте, а для Катулла) нет никакой "другой стороны", она сама для Катулла край мира. Это видно из того, что Катулл все время употребляет по отношению к Британии и британцам прилагательное "ультим-" - "крайний, самый дальний"; это то самое прилагательное, которое _потом_, когда Британию освоили, было перенесено на Туле. Для Катулла край вселенной - это и есть Британия (а не Туле; "Ультима Туле" для него не существует, "ульима" у него сама Британия). Поэтому выражение "пройти/пересечь британцев" у Катулла могло бы употребляться только в смысле "пройти весь край британцев от и до, чтобы познакомиться с самим этим краем", целью действия (движения) будет пребывание в самом краю британцев, так как ЗА этим краем для Катулла уже и вовсе ничего нет. А "пройти Рейн и Океан" для римлянина акиуально, наоборот, только с целью оказаться "за / по ту сторону их", пребывание же на самой воде Рейна и Океана значимой целью для римлянина не является. Рейн, в частности, никогда не воспринимался римлянами как река, ПО которой можно зачем-то плыть (во времена Цезаря они по нему и не плавали), а как рубеж, ЧЕРЕЗ который можно попасть в Германию, и как раз Цезарев подвиг, связанный с Рейном, состоял именно в том, что он переправился в Германию через Рейн (первым из римлян), причем подчеркнуто по мосту, а не на судах (этому аспекту переправы Цезарь придавал принципиальное значение).
|
|
 Зарегистрирован |
Einer muss der Bluthund werden, ich scheue die Verantwortung nicht
|
|
|
Mogultaj
Administrator
Einer muss der Bluthund werden...
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 4173
|
 |
Re: Мамурра Формианец и Катулл веронец
« Ответить #1 В: 10/20/07 в 01:42:51 » |
Цитировать » Править |
Согласно обещанному, теперь отдельные источники.
Catullus, 29.
Дата стихотворения определяется почти точно: согласно Катуллу, Цезарь уже побывал в Британии (стк. 13, 3-4, 21) и при этом еще остается тестем Помпея (стк. 24-25) – то есть его дочь Юлия, отданная за Помпея, еще жива. Между тем Цезарь ходил походами в Британию летом 55 г. и в сентябре 54 гг., а Юлия умерла родами в августе 54 г. – как раз накануне второго вторжения Цезаря в Британии (там он и узнал о смерти дочери, Sen. Ad Martiam xiv 3, Cic. Q. Fr. iii. 1). Cat. 29 был, таким образом, сочинен между летом 55 и летом 54 г.
Текст (цифрами обозначены строки).
1 Quis hoc potest videre, quis potest pati,
2 nisi impudicus et vorax et aleo,
3 Mamurram habere quod Comata Gallia
4 habebat uncti et ultima Britannia?
5 cinaede Romule haec videbis et feres?
6 es impudicus et vorax et aleo.
7 et ille nunc superbus et superfluens
8 perambulabit omnium cubilia,
9 ut albulus columbus aut Adoneus?
10 cinaede Romule, haec videbis et feres?
11 es impudicus et vorax et aleo.
12 eone nomine, imperator unice,
13 fuisti in ultima occidentis insula,
14 ut ista vestra diffututa mentula
15 ducenties comesset aut trecenties?
16 quid est alid sinistra liberalitas?
17 parum expatravit an parum elluatus est?
18 paterna prima lancinata sunt bona,
19 secunda praeda Pontica, inde tertia
20 Hibera, quam scit amnis aurifer Tagus:
21 nunc Galliae timetur et Britanniae.
22 quid hunc malum fovetis? aut quid hic potest
23 nisi uncta devorare patrimonia?
24 eone nomine urbis opulentissime
25 socer generque, perdidistis omnia?
Перевод.
1 Кто в силах видеть, кто в силах терпеть, - 2 кроме постыдного развратника [=пассивного мужеблудника, impudicus], ненасытной прорвы и завзятого игрока, - 3-4 что Мамурра получает то, что прежде имели Косматая Галлия и наидальняя Британия? 5 Будешь это созерцать и сносить, Ромул-тапетка [cinaede] [Цезарь]? 6 Ты и есть постыдный развратник [пассивный мужеблудник], и ненасытная прорва, и завзятый игрок. 7 А он теперь, превозносясь и переливаясь через края, 8 пропутешествует через постели всех, 9 будто беленький голубок или Адонис? 10 Будешь это созерцать и сносить, Ромул-тапетка? 11 Ты и есть постыдный развратник, и ненасытная прорва, и завзятый игрок. 12 Не для того ли, о неподражаемый император, 13 ты побывал на самом далеком острове Запада [в Британии], 14 чтобы этот ваш растраханный хер [diffututa mentula] 15 проматывал двадцатки и тридцатки (миллионов сестерциев)? 16 Чем еще является щедрость, извращенная в дурную сторону [sinistra liberalitas], (если не этим)? 17 Или недостаточно он промотал на женщин, или недостаточно прокутил? 18 Первым было расточено (им) добро, унаследованное (им) от отца, 19 второй – (его) понтийская добыча, затем третьей – 20 иберийская (добыча), о которой знает золотоносная река Таг; 21 а теперь его [Мамурру] боятся Галлия и Британия?! 22 Что вы пригреваете этого скверного? Или (еще вопрос): что он может, 23 кроме как проедать богатые наследства? 24 Не для того ли, о могущественнейший в Городе тесть [Цезарь] 25 и зять (его) [Помпей], вы и загубили все?
Комментарий.
стк. 2, 6, 11: – impudicus, досл. «развратник, бесстыдник» (в сексуальном смысле), реально в латыни: [1] обозначение человека, выступавшего как пассивный партнер в гомосексуальном соитии; [2] в переносном ослабленном значении так можно было называть всякого мужчину, ведущего себя слишком женственно, то есть в манере, считавшейся присущей impudicus’ам в смысле [1] (то есть собственно impudicus’ам). В Cat. 29 это слово может употребляться только в первом значении, так как Цезарь действительно любил при случае выступать в сексе в соответствующей роли (ср.: «Курион старший в какой-то речи называл его мужем всех жен и женою всех мужей», Suet. Caes. 52), а вот в его манерах и поведении ничего женственного источники, наоборот, не отмечают.
стк. 5, 10 «Ромул-кинед» - так Катулл здесь величает Цезаря. Cinaedus - заимствование из греческого, в латыни обозначало человека, выступающего как пассивный партнер в гомосексуальном соитии (обычный смысл греческого «кинед»). Не исключены применения в переносно-ослабленном смысле: к мужчине, ведущему себя слишком женственно, то есть в стиле, считавшимся присущим собственно «кинедам») и к «сексуальному извращенцу» вообще (собственно не-извращенными в I в. до н.э. считались активный, то есть "проникающий" секс с женщиной и с мальчиком-рабом; все остальное уже считалось социоэтическим проступком или плодом извращенных вкусов. Понятия о «сексуальном извращении как болезни» у римлян не было вовсе); у Катулла здесь возможен только основной смысл. Я предпочел перевод «тапетка», поскольку это единственное известное мне слэнговое слово русского языка, обозначающее пассивного гомосексуалиста и при этом заимствованное из иностранного (подобно тому, как в латынь слово cinaedus было заимствовано из греческого); его семантический облик также полностью отвечает «женственной» и пренебрежительной семантике cлова “cinaedus” в латыни.
стк.1-5, 10. Интересная особенность этих строк Катулла: в первых четырех говорится, что положение Мамурры мог бы стерпеть только "пассивный мужеблудник, ненасытная прорва и завзятый игрок в азартные игры", но отсюда пока неясно: идет ли речь о человеке, сочетающем все эти качества, или о тех, что наделены любым из них (то есть понимать ли "чтобы терпеть Мамурру, нужно быть _разом_ и мужеблудником, и прорвой, и игроком", или "чтобы стерпеть Мамурру, нужно быть _либо_ мужеблудником, либо прорвой, либо игроком"). В стк. 5 и 10 задним числом выясняется, что именно первое, так как Катулл заявляет, что коль скоро Цезарь терпит Мамурру, то он, значит, И пассивный мужеблудник, и прорва, и игрок.
стк.7-8 – Мамурра шествует по постелям всех, будучи superfluens, то есть «переливаясь через край» (superfluens от superfluo – литься через край, разливаться, течь мимо, быть преизобильным, иметься в избытке, быть излишне истекающим словами = многословным). Учитывая постельный контекст этого superfluens в нашем случае, признавать ли за этим superfluens сексуальные коннотации (вроде известного бродскизма «протекать на покрывало»), или все-таки здесь банан – это просто банан?
стк. 9 – и белый голубь, и Адонис – одушевленные атрибуты Венеры.
стк. 14 – mentula – обсценное латинское обозначение membrum virile (хоть и слово женского рода). Суффикс –ul- имеет уменьшительное значение, но само слово mentula такого значения лишено (вероятная этимология – от menta «мята», то есть mentula - «стебелек мяты» или «мяточка»). Diffututa – Part. perf. pass. от dis-futuo [futuo – «совершать коитус»], предполагаемое общее значение для такого пассивного причастия «израспутничавшийся до предела / до полного истощения».
стк. 15 досл. «двухсотки и (даже) трехсотки», причем в качестве единицы измерения в этих «сотках» подразумевается сотня тысяч сестерциев. «Двухсотки и трехсотки (сотен тысяч сестерциев)» численно эквивалентны «двадцаткам и тридцаткам (миллионов сестерциев)».
стк. 16. sinistra liberalitas, досл. «левая щедрость». Смысл фразы: чем еще является отношение Цезаря к Мамурре, если не «левой [=ложно-вредоносной, вывернутой наизнанку] щедростью»? Выражение отталкивается от следующей модели: у всякого доброго поведения, идущего правильным («правым») образом, есть коррелят – поведение, продиктованное с виду тем же качеством, что и доброе поведение, но осуществляющееся противоположным правому, дурным («левым») образом; реализующееся таким образом качество и соответствующее поведение настолько же дурны, насколько хороши их «правильные» корреляты. По-русски в таком случая иногда применяют прилагательное «ложное» (напр., «ложная доброта»), ср. тж. "простота хуже воровства" и "смирение паче гордости" со смыслом того же типа, что в sinistra liberalitas.
стк. 22 aut quid hic potest. У этого aut "или" здесь может быть только один смысл: "или еще вопрос: что может этот субъект..."
***
Из стихотворения этого мы узнаем, что Мамурра, протратив отцовское наследство, участвовал в войне Помпея против Митридата и прочих в 66 г. до н.э. и далее, а потом оказался на службе при Цезаре и проделал под его началом лузитанскую кампанию в Испанию 61 года (Цезарь в то время был пропретором Испании Дальней и предпринял покорение лузитанов); что с тех пор он так и оставался при Цезаре и был с ним в галльских кампаниях (с 58 г.), включая первое вторжение в Британию в 55 г.; что и в Митридатову войну, и в Испании, и в Галлии и Британии он, по мнению Катулла, овладевал огромными богатствами, но все их последовательно проматывал. Мы знаем из другого источника (Плиния Старшего), что Мамурра был у Цезаря "начальником мастеров", в том числе строителей, и в литературе как-то само собой блуждает то мнения, что упомянутые Катуллом богатства Мамурра приобрел казнокрадством, наживаясь на строительных подрядах. Толкование это совершенно вздорное: во-первых, трудновато было бы, состоя при Цезаре, его обкрадывать и при этом годами оставаться у него же на должности и в фаворе; во-вторых, Катулл пишет, что Мамурре достается то, чем владели прежде Галлия и Британия, и что Галлия и Британия поэтому его боятся (стк. 3-4, 21, 12-15) – иными словами, он обвиняет Мамурру в том, что тот взял много в качестве добычи с галлов и британцев (а вовсе не с римлян, римскиз организаций или казны в качестве нечестной прибыли или хищения). Предыдущие обогащения Мамурры прямо называются «добычей понтийской» и «иберийской» (стк.19-20), так что и тут идет речь о военной добыче. Обогащение на войне за счет покоряемых было в Риме I в. делом совершенно обычным. Но при этом беззаконным (хотя и стандартным делом) было частичное расхищение победителями той части добычи, которая должна была идти казне; а любой желающий поспекулировать староримскими нравами мог вообще обличать кого угодно за то, что тот поживился на войне большой добычей, хотя бы и законной - ибо нечего гоняться за роскошью и не дело достойному мужу пользоваться победами для утоления алчности к деньгам, которой у него и вовсе не должно быть. По этой логике Катулл и поносит Мамурру.
Нельзя не поверить Катуллу в том, что Мамурра в мирные промежутки между войнами вел жизнь кутилы и гуляки, и что состояния свои он с охотой проматывал, но вот невиданные размеры этих состояний у Катулла являются явно плодами его чувств к Мамурре, так как у Катулла в качестве примеров великих обогащений Мамурры в одном ряду стоит добыча, доставшаяся Мамурре в Галлии, и та, что он заполучил в Британии (стк.3-4, 21), - а между тем в Британии римляне никакой существенной добычи не получили и не могли получить ни в 54 году, ни тем более в 55, когда их экспедиция зашла недалеко и кончилась неудачей. А ведь Катулл имеет в виду именно экспедицию 55 года. И если и тут Катулл вопиет о том, как безудержно нажился Мамурра и как его поэтому боится Британия (которая и Цезаря по итогам обеих его экспедиций не очень испугалась), - да мало того, Катулл готов риторически подозревать Цезаря в том, что тот вообще всю свою британскую экспедицию затеял только для того, чтобы Мамурра мог на ней обогатиться (12-15), - то остается считать, что безмерные масштабы Мамурровой алчности и добычи сильно преувеличивались в воображении Катулла. В самом деле, было что преувеличивать: у Катулла и на носилки с носильщиками денег не было, а Мамурра выстроил себе, как мы еще увидим, роскошный дом в Риме.
В этом же стихотворении отражены большие успехи Мамурры на фронтах любовных (8-9), а также его «горделивый» и «бьющий через край» стиль поведения (7). Отражены и невероятные, по меркам Катулла, покровительство и дружба, которые Мамурре оказывает Цезарь. В последних строках Катулл грянул по этому случаю особенно громкой гротескной гиперболой, заявляя, что это для-ради обогащения Мамурры Цезарь и связанный тогда с Цезарем Помпей ведут свою политическую деятельность. Эта гипербола продолжает схожее заявление стк.12-15 о подоплеке британской экспедиции Цезаря. Впрочем, не факт, что для Катулла все это были гротескные гиперболы. Я бы не особенно удивился, если бы он действительно думал, что Цезарь отправился в Британию ради обогащения Мамурры. В 1915-17 многие солдаты верили и говорили, что царские генералы продали немцам Перемышль за 10 000 рублей, а на исходе 1919 г. офицеры и солдаты ВСЮР передавали следующий слух о том, почему Ставка Деникина требовала в это время штурмовать и взять Бердичев: «Среди команд наших бронепоездов распространился слух о том, что военные действия у Бердичева вызваны главным образом решением наказать этот город. В 1917 году генералы Деникин и Марков были арестованы в Бердичеве за свое стремление помочь генералу Корнилову. Арестованных генералов вели под конвоем на вокзал по улицам города. Находившаяся под влиянием большевиков толпа всячески их оскорбляла и им угрожала. Теперь, через два с лишним года, обитатели города должны были понести наказание в виде артиллерийского обстрела» (А. Власов. О бронепоездах Добровольческой армии // От Орла до Новороссийска. Россия забытая и неизвестная, т. 20. М., 2004. С.540) - причем здесь даже не брали в толк, что пресловутая толпа состояла из солдат гарнизона, занимавшего тогда Бердичев, а вовсе не из местных обывателей.
Если боевые офицеры войск ВСЮР могли всерьез передавать, что Деникин приказал в декабре 1919 года обстреливать Бердичев, чтобы наказать город за то, что там кто-то (хоть бы, кстати, и местные) его оскорбляли в 1917 - то почему бы Катуллу, который был кем угодно, кроме вдумчивого аналитика, не верить, что Цезарь всю Британию и весь Рим добывал, чтобы бросить их богатства к ногам обожаемого Мамурры?
|
|
Зарегистрирован |
Einer muss der Bluthund werden, ich scheue die Verantwortung nicht
|
|
|
antonina
Beholder
Живет здесь
Я люблю этот Форум!
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 2204
|
|
Re: Мамурра Формианец и Катулл веронец
« Ответить #2 В: 10/25/07 в 16:18:54 » |
Цитировать » Править |
Прошу прощения, "Добрый день, долговязая девчонка" - это не об Амеане?
|
|
Зарегистрирован |
Нехай і на цей раз
Вони в нас не вполюють нікого
|
|
|
Mogultaj
Administrator
Einer muss der Bluthund werden...
Просмотреть Профиль »
Сообщений: 4173
|
|
Re: Мамурра Формианец и Катулл веронец
« Ответить #3 В: 10/26/07 в 22:06:46 » |
Цитировать » Править |
Да, конечно, только не долговязая, а долгоносая )) и того-то нет в оригинале Это Катулл 43.
SALVE, nec minimo puella naso 1
nec bello pede nec nigris ocellis 2
nec longis digitis nec ore sicco 3
nec sane nimis elegante lingua, 4
decoctoris amica Formiani. 5
ten prouincia narrat esse bellam? 6
tecum Lesbia nostra comparatur? 7
o saeclum insapiens et infacetum! 8
Дословный перевод:
Привет, девчонка, у которой ни крошечного (в положительном смысле) носика,
ни стопы красивой, ни глаз черных,
ни пальцев длинных, ни рта сухого,
ни в какой бы то ни было степени изящной речи,
подруга промотавшегося формийца (Мамурры),
это о тебе провинция рассказывает, что ты красивая?
И это тебя сравнивают с моей (досл. "нашей") Лесбией?
О век незнающий и тупоумный!
Из текста явствует, что у самой Лесбии был крошечный носик и сухой рот - казалось бы, особенно нечем хвалиться. Искусство Катулла здесь выразилось в том, что с самого начала ясно, что он сравнивает Амеану с какой-то другой женщиной (так как говорится не о том, что такая-то черта Амеаны некрасива, а о том, что у нее нет такой-то конкретной черты - Катулл явно держит перед глазами некий образец и констатирует, что Амеана в том, этом и т.д. непохожа на этот образец; этот нюанс остался незаметен для большинства переводчиков, и поэтому вместо "у Амеаны нет крошечного носа (как у Клодии)" почти всюду появилась "длинноносость", которой Катулл вовсе в виду не имеет; из другого текста явствует, что нос у Амеаны Катуллу казался вовсе не длинным, а безобразным / бесформенным, так что противопоставленный Амеанову носу эпитет "крошечный" должен иметоь оттенок "точеный"), а в конце выясняется, что эта другая женщина - Лесбия.
Сам текст, однако, заставляет куда больше интересоваться Амеаной - с ее влажным ртом, славой красавицы у провинциалов, и глазами НЕ черными.
По адресу http://eregwen.livejournal.com/280021.html
лежит целый ряд "переводов" этого текста
1
Добрый день, долгоносая девчонка,
Колченогая, с хрипотою в глотке,
Большерукая, с глазом, как у жабы,
С деревенским, нескладным разговором,
Казнокрада формийского подружка!
И тебя-то расславили красивой?
И тебя с нашей Лесбией сравнили?
О, бессмысленный век и бестолковый!
А.Пиотровский*
2
Здравствуй, здравствуй, носатая девица,
Кривоногая, с глазками навыкат,
Лопоухая, с корявыми ногтями,
Неблагоразумная трещотка.
Ты, подруга кутилы Формианца,
Ты - красавица, говорят в деревне.
Там тебя с нашей Лесбией равняют.
Вот пустое, свихнувшееся время!
В.Орел*
3
Поколение у нас неразумное!
Называют красавицей девчонку,
У которой нет ни тела, ни глаз.
Красивы те, у кого пальцы длинны,
А у нее коротки, некрасивы. v
И говорит, как дрова ломает.
Люблю я тех, кто строен в ногах
И в теле тоже,
Но у нее нет и этой красоты!
О, здравствуй, девчонка без маленького носа!
Это она. Мота формийского подружка.
Нет, вот кто красива - Лесбия!
И она моя!
В.Маслов
4
Здравствуй, девушка:
«Не маленький носик»,
«Не темные глазки»,
«Не длинный пальчик»,
«Не стройная фигурка»,
«Не изящный язычок».
Формийского мота подружка.
И тебя-то красивой назвали?
Можег, было это, но сейчас
Тебя Лесбия наша прекрасней!
О Богиня Глупость,
О Неостроумие...
Не господствуй в нашем веке!
С.Донова
5
Привет, девица с некрасивым носом,
Нет у тебя ни ярких глаз и нет прекрасных ножек,
Нет милых пальчиков, нет стройненькой фигурки,
И нет, конечно, у тебя чудесной речи...
Ох, растяпы формийского подружка.;.
И тебя-то, слышал я, красоткой величают?
С тобою родную нашу Лесбию сравнили?
О, что же за народ пошел, дурной
И оценять нисколько не умеет?!
Е.Михайловская
6
Здравствуй, с немаленьким носиком дева!
Нет у тебя, как у Лесбии, ножек прекрасных
И глазок чернистых.
Нет длинных пальчиков, стройного тела,
Нету, конечно, своей элегантности, речи красивой.
Ты, подруга формийского человека,
Тебя в провинции красивенькой прозвали,
Тебя с нашей Лесбией сравнили.
О поколение, какой же разум у тебя в голове!?
Е.Горшков
7
Эй, длинноносая девчонка!
Куда тебе с Лесбией тягаться!
Нет у тебя красивых ножек, черных глазок,
Твой стан не строен и пальчики не длинны,
Твой разговор нескладен, некрасив,
Из Формии бездельника и мота ты подруга!
Так кто же тебя в провинции далекой красавицей назвал?
Кто с Лесбией сравнил?
О, как же поколение-то новое безумно, нерадиво!
К.Иваницкий
8
Девушка, здравствуй!
Дай посмотреть на тебя...
Где же твой маленький носик?
Стройные ножки и черные глазки?
Где прекрасной фигуры черты,
На пальчике тонком кольцо?
Где элегантная речь? Где?
Где это все?
Может, тебя называл прекрасной
Формийский твой друг,
Что в провинции ищет красавиц?
Нет, Лесбию нашу с тобою сравнить
Мог бы только бессмысленный век бестолковый.
Е.Байкалова
9
Девочка, стоп! Зря меня ты так грубо ласкаешь.
Тело твое - не мое, и взять я его не могу.
Носик не мой, губы и грудь - все чужое.
Я никогда не привыкну к варварской речи твоей.
Пусть тебя в ванне купает толстый кутила формийский,
Пусть он танцует с тобой, груди кусает тебе.
Лесбию ты не заменишь, провинциалка чужая,
Память моя, будь со мною в нынешнем веке измен!
С.Курганов
10
Здравствуй, красавица!
И тебя называют прекрасной?
Где же любимый мой маленький носик,
Прелестные ножки, черные глазки,
Длинные пальчики, стройное тело,
Изящная речь?
И это тебя называют прекрасной?
Ты, которая пьяных мужей завлекает,
Как ты посмела, милая дурочка,
С Лесбией сравниться моей?
О бессмысленный век,
Красоту оскорбляющий век!
Ю. Ветчина
11
Приветствую, девчонка, у которой
нет маленького носа, нет прелестных ножек
И черных глаз.
Нет длинных пальчиков, фу, не изящна твоя речь.
Подруга ты богатого формийского козла!
И тебя в провинции славят красивой?
И тебя с нашей Лесбией сравнили?
О времена! О нравы!
А. Рынков
***
И еще, уже я нарыл:
(12). Привет тебе, девушка с носом немалым,
С нестройной ножкой, с неясным взором,
С неловкими пальцами, с невнятной речью
И неосмысленной и неизящной.
Ну что, подруга формийского мота,
Тебя красавицей славит округа?
Ты даже нашей Лесбии краше?
Ах, как неумно и неуместно!
Анри Волохонский
(13)
Здравствуй, милочка с носиком немалым,
бледноглазая, с ножками кривыми,
толстопалая, с ротиком слюнявым,
где живет язычок помойный, здравствуй!
Ты, Банкрота Фермийского зазноба,
в захолустье считаешься красоткой?
Там – тебя с моей Лесбией равняют?
О безмозглое, пошлое отродье!
Слав
(14)
Эй, малышка, ни маленького носа,
ни чернеющих глаз, ни стройных ножек,
ни опрятного рта, ни длинных пальцев,
ни изысканной речи у которой,
проходимца Формийского подружка!
Называют красивой в захолустье
не тебя ль, с нашей Лесбией равняя? —
Поколение — ни ума, ни вкуса!
Максим Амелин
***
Вот ведь и простой язык латынь, а каждый несет что-то от себя...
|
| « Изменён в : 10/27/07 в 00:32:31 пользователем: Mogultaj » |
Зарегистрирован |
Einer muss der Bluthund werden, ich scheue die Verantwortung nicht
|
|
|
|
